Птица огня

Однако и эти ушли не так уж далеко. У поворота на этих новых бандитов накинулась городская стража. Разбойники не сопротивлялись. Побросав мгновения назад обретенное богатство, они бросились врассыпную, проскользнули в какие-то невидимые щели между домами и заборами, как тараканы, улепетывающие от хозяйского тапка. Стражники спешились, подобрали брошенные мешки, а им навстречу уже спешил маленький, бесформенный хозяин золота из каменного дома. Он был не то, чтобы толстый, но при этом три или четыре его подбородка при беге болтались в разные стороны, точно хотели убежать кто куда.

— Ах, благодарю вас, благодарю, — с подобострастной улыбкой стал раскланиваться он перед стражником.

— Не за что, — насмешливо буркнул капитан, грузя мешок на спину своей лошади.

— А как же?..

— Вот так.

— Дак ведь… золото…

— Выплачено налогами на содержание стражи.

— Да как же⁈

— Катись, — капитан влез на лошадь и подтолкнул бесформенного мужчину ногой в лоб.

— Но как же⁈

Стражники ускакали, а мужчина еще несколько минут простоял на месте с протянутыми им вслед руками, повторяя это свое «как же», потом развернулся и поплелся обратно к себе. Между делом из какого-то окна вылетела метко пущенная слюна и влепилась ему в висок. Мужчина машинально отмахнулся и скрылся в дверях.

Но и этим история не закончилась. Поваленная на землю троица, первой извлекшая мешки из хранилища, минуту спустя поднялась на ноги и снова двинулась в тот же самый злополучный каменный дом. Вскоре Сардан свернул за угол. Чем закончатся приключения грабителей его не интересовало. Он все искал глазами храм или артель музыкантов.

Ашаяти заметила остроконечную крышу поста городской стражи, покрутилась на месте в некоторой нерешительности, затем как-то нехотя положила руку на плечо Цзинфею.

— Ну, пойдем, — сказала она.

— Куда? — не понял Сардан, занятый своими мыслями.

— Отведу пушку стражникам.

— Святые падишахи, Ашаяти, — взмолился Сардан, — оставь несчастного книгочея в покое! Можно подумать, тебя так уж заботят потопленные корабли торговых компаний! В жизни не поверю, что ты сочувствуешь жирным купчишкам, которым злобный ученый помешал купить новую пару подвесок с бриллиантами и изумрудами для своих дамочек… Да ведь никто и не погиб…

— Я сочувствую хорошей мошне золота, которая будет красиво смотреться у меня на поясе!

— А справедливость⁈

— А справедливостью не объешься.

— Да ладно вам, господин музыкант, — с неожиданным легкомыслием произнес Цзинфей. — В конце концов, мне, как исследователю жизни во всей ее полноте, весьма любопытно поглядеть, что из этого выйдет. Что мне сделается?

— Повесят, — мрачно заметил Сардан.

— Сегодня повесят, завтра — снимут. Вам лишь бы повозмущаться! — ляпнула Ашаяти не подумав, нахмурилась, задумалась.

— Исключено! Вы не знаете силы моего красноречия и уровень связей, хоть и вымышленных, — похвалился Цзинфей. — Я больше волнуюсь за нашу злобную маленькую подругу.

Цзинфей с улыбкой посмотрел на Ашаяти, а та устало закатила глаза и покачала головой.

— Есть у меня подозрение, — сказала она, — что за этого носатого и куска хлеба не выручишь.

Она подтолкнула Цзинфея в сторону поста, и тот пошел вперед с непонятной готовностью, улыбаясь во весь рот. Сардан проследил за ними взглядом, но вскоре вернулся к прежним мыслям.

Где же в этом городе храм? Впрочем, можно ли надеяться, что в таком городе вообще есть храм⁈ Рядом с музыкантом, перегнувшись через перила, спал пьяный мужчина. Кто-то стащил с него штаны и даже исподнее украл. К Шантари подошел мальчик, с горем пополам достававший ей разве что до пояса, и принялся настойчиво лезть под юбку. Шантари самодовольно улыбнулась и между делом врезала мальчишке в грудь коленом, отчего тот закувыркался и скрылся где-то в кустах между домами. Мимо прошла усталая женщина с размазанными по лицу белилами, равнодушно проследила за полетом маленького искателя истины и пошла себе дальше. Если в этом городе и есть храм, то он уже давно зарос паутиной, наивно решил про себя Сардан.

Он остановил неторопливо ковылявшего мужчину, одного из немногих более-менее трезвых и одетых, и спросил дорогу до монастыря, храма или чего-нибудь такого. Что, если местная религия в принципе не предусматривает существования культовых сооружений, и все молятся прямо дома? Бутылке спирта, например.

Мужчина, услышав вопрос, внезапно так расхохотался, что все его тело заколыхалось, как танцующая змеюка.

— В храм? — сквозь смех выдавил из себя весельчак. — Помолиться, небось, чешется?

И он взорвался смехом, согнулся колесом, стал дубасить себя по ногам, коленям, в конце концов и вовсе повалился на землю и принялся кататься туда-сюда, захлебываясь от хохота.

Сардан нахмурился, перепрыгнул корчащееся тело, и, сунув руки в карманы, двинулся дальше. Бандитский городишко, Ашаяти, которая не знает, когда остановиться, теперь вот это… Настроение портилось.