Птица огня

Дверь вдруг сорвалась с петель, скользнула по земле нижним ребром и неловко повалилась на перила крыльца. Следом из образовавшегося отверстия вылетел человек, перекувыркнулся в воздухе раз пять, так что Сардан успел узнать в нем Цзинфея, и грохнулся наконец физиономией вниз в наполненную какой-то грязью лошадиную кормушку. А изнутри гремело, шлепало и ругалось. Разбилось второе окно. Сквозь дверной проем вывалился ободранный, уставший шварзяк, протопал немного, кувыркнулся с крыльца, тяжело вздохнул и затих. Секунд через десять невообразимого шума и треска из конторы высыпали еще трое — два человека и шварзяк. Побитые, подранные, с расцарапанными лицами, с припухшими глазами, с трясущимися руками, они стали полукругом вокруг двери, пока со всего города слетались зеваки, бандиты и стражники. Вслед за устоявшей на ногах троицей, изящно кувыркнувшись, выпрыгнула Ашаяти. Вокруг нее тотчас сбежалась громадная толпа стражи.

В одной руке Ашаяти свистел плеткой кожаный ремень из брюк капитана стражи, во второй крепко зажата была выломанная ножка от стула. Девушка тяжело дышала, на лице темнела пара синяков, она нервно озиралась по сторонам в ожидании нападения. Последним на крыльцо вылез внушительных размеров синий — хотя и расцарапанный докрасна — боров, трясущимися копытами державший спадавшие без ремня штаны. Зрачки его бешено вертелись в глазах, а когда останавливались — выглядели то свирепо, то испуганно.

Стражники бросились на Ашаяти.

Девушка взвилась в воздух и ногами в полете раскидала нескольких самых резвых, затем, не дожидаясь следующих, подскочила над головами и влепила одному стражнику по макушке ножкой от стула, а другому засадила ремнем по скуле. И тотчас, когда полезли в бой новые неприятельские силы, отскочив ногой от груди надвигавшегося на нее шварзяка, кувыркнулась в воздухе, в прыжке треснула кого-то в затылок коленом, потом снова оттолкнулась от чьей-то физиономии и, буквально паря над тянущей к ней руки толпой, раздала еще несколько пинков обеими ногами. Удары были не слишком-то и сильными, что может сделать маленькая девушка весом с ребенка против огромных мужчин, некоторые из которых к тому же закованы в доспехи? Вот и эти выпады скорее просто отпихнули от нее атакующих, и те, отвалив назад, сбили с ног напиравших позади, и целая стена стражников посыпалась кучей друг на друга. Коснувшись земли, Ашаяти снова оттолкнулась одной ногой от чьей-то груди, а другой съездила в челюсть прятавшейся под шлемом физиономии. А потом еще раз и еще, и каждый такой удар ногой она старалась укреплять упором в кого-то другого, в балку, в стену или хотя бы в пол, чтобы увеличить силу, которой ее обделила природа. Вот Ашаяти снова подскочила над толпой, ступила по вражьим носам, попыталась пробежать по головам, но ее ухватила волосатая шварзяцкая лапа, и девушка с криком рухнула на землю. И тотчас вскочила вновь, разогнала наседавших стражников свистящим ремнем, и на какую-то несчастную секунду в бою возникла передышка.

По раскрасневшемуся лицу уставшей Ашаяти катил грязный пот, одежда была разорвана, вымазана непонятно в чем. Девушка дышала тяжело, нервно, каждый вдох вызывал дрожь по всему телу. Силы ее подходили к концу, а к страже беспрестанно подтягивались новые бойцы. Кто в чем — в доспехах, в подранных камзолах, в меховых куртках, в мундирах, в простых рубахах, в каком-то рванье и тряпье, один и вовсе вывалился из туалета в исподнем. Сразу гурьбой человек в тридцать, наверное, накинулись на девушку со всех сторон, смяли, навалились сверху судорожно дергающейся горой. Ашаяти, чуть живая, просочилась сквозь эти припадочные тела, словно состояла сплошь из жидкости, влезла на гору эту и стала лупить ее ремнем куда попало. Но слишком многих ей нужно было выпороть! Под дикие вопли и ругань ее схватили за ноги и стали затаскивать обратно в зыбучие пески из человеческих тел.

У Ашаяти не было никакой возможности выйти победителем — в одиночку против целой армии.

Что же делать? Сардан смотрел по сторонам в поисках поддержки. Но откуда ей было взяться? Что он сам мог сделать? Как помочь?

Он схватился за болтающийся на шее «поносный» свисток. А кругом вертелась и хохотала бесчисленная толпа. Сотни жителей Атаркхана стекались со всех сторон, сливаясь в единое, безмозглое существо. Свистни Сардан сейчас в шамейху — полягут все. Начнется паника, сумасшедшая давка. Куда ринутся эти сотни людей справлять безжалостно атаковавшую их нужду? Сколькие из них пострадают в этом дьявольском водовороте? Сколько пальцев друг другу отдавят, сколько носов отобьют, сколько чести будет потеряно, сколько разбито сердец? Нельзя спасать одного невинного человека, рискуя жизнями других непричастных… А бывают люди невосприимчивые к эффектам «поносного» свистка, как сами музыканты, например, или демоны, и такие могут оказаться среди стражи. Может, всего один, два, или штук пять — и поди с ними разберись, особенно если Ашаяти и Цзинфей тоже выйдут из строя.