Птица огня

Цзинфей справился с собой, но вдруг поправил очки и посмотрел на Сардана.

— Ошибка и просчет, — заявил он. — Ничего не получится!

— Почему⁈ — воскликнул было Сардан, но осекся и последние звуки произнес шепотом.

— Мы забыли огниво, нечем подпалить бумагу.

— Какая у вас пушистая грудь, — донесся до них голос Шантари. — Целые заросли, женщины от такого с ума сходят.

— Ваша тоже… — шварзяк запнулся, — имеет место быть…

Сардан оглянулся, опасаясь как бы кто не увидел огня, затем подвинулся к «морковке» на стене и шепнул — «пшшш»… Торчащая «зеленью» бумага вспыхнула, удивленный Цзинфей поправил очки.

— Может, зайдем ко мне? — шварзяк смелел и напирал на Шантари. — Я покажу вам папироску побольше.

Шантари вздрогнула и хотела было отшатнуться, но шварзяк протянул к ней шерстяные руки.

— Да мне, знаете, пора идти, — настроение ее мигом переменилось. — У меня каша на огне стоит…

Но шварзяк уже не слышал ее слов, он схватил девушку за плечи, потащил к своей груди, выпятил губы и засюсюкал какое-то:

— Ню-ню-ню…

Шантари взвизгнула, дернулась судорожно, плохо понимая, что происходит. Она инстинктивно попыталась вырваться из объятий, стала изворачиваться в страшной панике, но тотчас поняв, что хватка рук, сжимающих ее, становится тем крепче, чем больше усилий она прилагает чтобы ее разорвать, пошла в атаку. Демоница схватила шварзяка за лицо, оттолкнула, стала драть когтями его вытянутый собачий нос, грудь, руки, которыми тот, вопящий и скулящий, пытался защититься от взбесившейся женщины. Та зарычала зверем. Лишняя секунда — и на крики сбежится вся городская стража! А свет пламени от горящей «морковки» плясал по физиономиям схватившихся за головы Сардана и Цзинфея.

И когда доведенный до отчаяния шварзяк уже готов был, скуля на всю округу, броситься за помощью, темное ночное небо вспыхнуло внезапно ослепительным огнем.

Что-то гигантское промахнуло над крышами, обрызгав городские улицы дождем искр, и умчалось дальше, мимо кабаков, постоялых дворов и борделей, мимо постов стражи и гнилых трущоб, и дальше, мимо ворот в жилище марачи, в гору. Как соскользнувшая с неба звезда, громадный комок бурлящего пламени обрушился на дворец на холме, и в тот же самый миг, когда Шантари и ее жертва, раскрыв рты, смотрели на огненное нечто, Цзинфей схватил Сардана за рукав и потащил за угол.

Потрясающий силы взрыв грохнул над городом. Дворец марачи лопнул, как переполненный бурдюк, крыша его, рассыпаясь в пепельную крошку, буквально испарилась в небесах.

И одновременно с тем хлопнула «морковка», рванула облаком огня и пыли, выбив в стене тюрьмы дыру размером с человека. Взрывом подбросило крепившуюся к стене скамейку, а лежащую на ней Ашаяти вышвырнуло вон, проволокло по полу и впечатало в прутья решетки. Девушка наконец проснулась.

Шварзяк вырвался из когтей замершей от удивления Шантари, схватился за голову, глядя на горящий дворец. А потом с еще большим отчаянием уставился на разбитую стену тюрьмы. Мозг его сломался от попыток решить какое из событий требует большего внимания, поэтому, когда по всему городу поднялся шум, по дорогам полетели стражники, бандиты, зеваки, пожарные и злорадствующие — толпа эта захлестнула растерянного шварзяка и поволокла за собой.

Оглушенный взрывом Сардан влез в отверстие в стене, подбежал к Ашаяти и хотел было пощупать, убедиться, что ее саму не задело бомбой, что она жива, цела и невредима, но нарвался на удивленный прищур ее глаз.

— Что за дела⁉ — возмутилась Ашаяти. — Тебе чего?

Сардан вздохнул с облегчением, схватил девушку как свернутый ковер и потащил к выходу.

— Забыл тут кое-что свое, — сказал он.

Когда они выскочили обратно на улицу, Шантари и Цзинфей глазели на грандиозное пламя, пожиравшее дворец на холме.

Улицы гудели. Люди выскакивали из дверей, из окон, из-за темных углов и еще более темных переулков, лезли из каждой щели, сонные, пьяные, и все спешили к пожарищу. Паникеры голосили от ужаса, любители поприказывать уже командовали деловито с повозок, гуляки весело болтали ногами и улюлюкали, в надежде, что пламя перебросится на город, и тогда этот фарс разыграется с полной силой.

— Бежим, — крикнул было Сардан, но Ашаяти неожиданно задергалась в его руках и рявкнула:

— Отпусти! Стой!

— Ты связана! — попытался было образумить ее Сардан, он даже не мог ее на ноги поставить в таком виде.

— Развяжи!

— Да попробуй тут развяжи… — он спешно осмотрел веревки.

Замотано в десять оборотов на десять узлов и пойди пойми за какой тащить, чтоб развязать, а за какой — чтоб затянуть.

— Ну или разрежь уже! — прошипела нетерпеливая Ашаяти.

— Я тебя и так донесу! — раздраженно заявил Сардан.

— Не надо меня никуда нести, мертвые вы падишахи! Разрежь веревки, балбес!

— Да нету у меня ножа, зубами мне их грызть, что ли⁉

— А-а! — злобно зарычала Ашаяти.