Птица огня

— Еще бы! — воскликнула девушка. — Мне еще должны награду за его косматую голову!

— Что⁈ — удивился Сардан.

— Но ведь ты уже сдала меня, — пробормотал поникший Цзинфей.

— И сдам еще столько раз, сколько мне за это заплатят! — Ашаяти важно уперла руки в бока, но на губах гуляла ехидная улыбка. — А потом, когда заплатят, сдам еще раз!

— А ведь какой прекрасный план! — восхитился Цзинфей. — Это ведь не иначе, как вечный двигатель для извлечения золота.

Ашаяти рассмеялась, довольная не слишком понятной ей похвалой.

— Пятьдесят на пятьдесят, — Цзинфей протянул Ашаяти руку. — Делим деньги напополам!

— Восемьдесят на двадцать.

— Мне восемьдесят.

— Разговор закончен.

— Кстати говоря, господа, — подала голос Шантари, — не хотела вас прерывать, но ведь не собираетесь же вы бросить меня одну после того, что со мной сделали?

— Что мы сделали? — удивился Сардан.

— Что мы сделали? — удивился Цзинфей.

— Что они сделали? — рассердилась Ашаяти.

— Как, вы уже забыли⁈ Как сломали мне жизнь, как мне, ради вашего спасения, пришлось стать врагом собственного народа⁈ — Шантари говорила тихо-тихо. — О, неблагодарные люди!.. До конца лет придется скрываться мне от преследования. Гневные мои соотечественники не остановятся ни перед чем, пока не схватят меня, пока не сделают с моим телом всевозможные грязные и бесстыдные вещи, — она, кажется, улыбнулась. — Но не будет мне покоя и здесь, в мире людей, где я, демоница, обречена быть жертвой предрассудков и недоброжелательства… Вы не можете кинуть меня одну в этом враждебном мире, тем более после того, как господин музыкант обязался стать моим преданным рабом⁈

— Что⁈ — воскликнул Цзинфей.

— Что⁈ — воскликнула Ашаяти.

— Что⁈ Когда⁈ Что⁉ — растерялся Сардан. — Я? Когда? Ничего не понимаю! Когда это случилось?

Шантари сделала смущенное лицо, даже покраснела немного и хитро потупилась.

— Когда вы коснулись губами моего хвоста, — сказала она. — По законам мира демонов, таким образом вы признали себя моим бесправным слугой.

— Но я не целовал тебя в хвост! — воскликнул перепуганный Сардан.

— Подтверждаю! Не целовал! — добавил Цзинфей.

— Это я тебя укусила! — заметила Ашаяти с довольной улыбкой, которая тотчас пропала с ее лица, когда она увидела, как изменилась Шантари.

Демоница сказала: «О!», — подняла голову, хитро прищурилась, глубоко вздохнула и шагнула по направлению к девушке. А та, перепуганная, — в обратную сторону.

— Госпожа, позвольте, — оживился Цзинфей и в свою очередь шагнул к Шантари, отчего попятилась уже она, — если, как вы изволили сказать, заминка возникла лишь из-за того, что нужно поцеловать, то есть я, конечно, хотел сказать — прикоснуться губами к вашему, с позволения сказать, обворожительному хвостику, то я — пожалуйста. Я — готов. Можете рассчитывать на мою всяческую поддержку. Прямо сейчас!

Цзинфей поднял руки, демонстрируя свою готовность. Шантари отодвинулась еще на шаг, и сиреневая кожа ее как будто побледнела, губы стали сконфуженно перебирать улыбки, глаза не знали на чем остановить взгляд.

— Ой, да ну что вы, ладно вам, — заторопилась перепуганная демоница, — пойду я с вами куда хотите, раз уж вы так об этом просите…

Глава 9 Кровавый пир

— Чего у тебя с рукой? — спросила Ашаяти, искоса поглядывая на шагавшего рядом Сардана. — И с глазом? Фу.

Они брели по тропе сквозь скалистые ущелья близ Атаркхана. Над заросшей и побитой ухабами дорогой возвышались стены скал. Иногда они нависали над лесом, накрывали его огромной тенью. Склоны засыпаны были камнями, скатившимися с вершин. Некоторые из этих камней достигали дороги, некоторые укатывались еще дальше, в западный лес, ломали кусты и деревья.

Сардан взглянул на свою левую руку — вся она покрыта была глубокими перекрещивающимися шрамами, кое-где похожими на ожоги, а кое-где на порезы. Мизинец был слегка выгнут в сторону и вместе с пальцем безымянным шевелился с явным усилием. А зрачок левого глаза музыканта казался гораздо светлей зрачка правого.

— Ревнивый муж, — сказал Сардан.

— Ага, воображаемый, — догадалась Ашаяти. — Небось, по пьяни в лужу упал.

— А может быть, это следы, оставленные его страстной женой…

— А может, лошадь наступила, когда в луже лежал.

Сардан едва не расхохотался, посмотрел на идущую рядом девушку и залюбовался ее улыбкой. Ашаяти смутилась.

— С тех прошло уже пятнадцать лет, — начал рассказ Сардан. — В тот день лил дождь, били молнии, тучи висели черные, а ветром сносило тюрбан. На маленькую южную деревушку напали выбравшиеся из глубин океанских волосатые и зубастые чудовища.

— Вши?

— Не перебивай. Я тогда спешил по срочному вызову в соседнее селение и, проходя мимо по склону горы, увидел страшную картину погрома. Проявив несвойственное мне малодушие, — Ашаяти хихикнула, — я заколебался, хотел проскользнуть незамеченным, но остановился, увидев, что кровожадные чудовища набросились на прелестную юную девушку. Я взял волю в кулак и поспешил на помощь!

— Чудовищам?