Птицы небесные (сборник)

Больную вывели под руки и уложили на телегу, накрыв одеялом. Она была желта лицом, беспрерывно охала и крестилась исхудалой рукой. Старик посмотрел на неё и подумал: «Что ж, не жилица она больше на свете, может, и зря везем», но ничего не сказав, повез её в райцентр, до которого было двадцать пять верст. Телегу изрядно потряхивало на смерзшихся комьях грязи, и больная, плача от боли, просила деда Матвея ехать тише.

– Я и так, Маруся, еду шагом. До вечера только доедем.

Не очень-то ему хотелось ехать, потому что он это считал зряшной затеей, но, будучи добрым православным человеком, не мог отказать соседям, тем более помня слова апостола: «Друг друга тяготы носите и тем исполните Закон Божий». Да и кроме того, другого транспорта в деревне не было, а о том, чтобы позвонить в район и вызвать машину, и говорить не приходилось, потому как «звонило» тоже давно прохудилось и не работало. В больнице усталый молодой врач, оглядев больную и протирая очки, сказал деду:

– Зачем ты привез эти мощи?

На что дед ответил:

– Пока жива – лечи, а как помрет, тогда будут мощи. Врач безнадежно махнул рукой, и больную увезли на каталке по длинному коридору, где пахло вареной капустой и карболкой.

Назад из райцентра он ехал в темноте и к своему дому прибыл глубокой ночью. Пока он ехал, началась снежная пороша и от павшего на землю снега всё кругом посветлело.

Распрягши мерина и обтерев его пучком сена, завел его в теплый хлев. Почуяв родной хлев, довольный мерин тихо заржал и, сунув морду в ясли, захрустел сеном. Не топленная сутки изба за день выстыла, но старик, чувствуя усталость, похлебал чуть теплых из печки вчерашних щей, выпил для сугрева стакан водки, и помолясь на ночь, лег спать, крепко закутавшись лоскутным деревенским одеялом.

Утром старик, покормив Полкана, спустил его с цепи, чтобы пес побегал, размялся во дворе. Это была крупная свирепая собака типа московской сторожевой. Примерно к полудню, когда старик возился у печи, приготовляя себе обед, он услышал бешеный лай Полкана. Он взглянул в окно и увидел стоявшую на дороге машину, а у своей калитки трех мордатых парней, которых Полкан не пускал во двор. Старик вышел на крыльцо и приказал собаке молчать. Тот от калитки не отошел и продолжал скалиться и рычать на незваных гостей.

– Дед, – крикнул один из приезжих, – у тебя есть продажные иконы?! Мы купим или поменяем на новые. У тебя старые иконы?

– Я сам старый, и иконы у меня старые.

– Потемневшие?

– Да, маленько есть.

– Так продай их нам! Мы тебе хорошо заплатим.

– У меня продажных икон нет.

– Мы тебе хорошо заплатим, и еще водки дадим.

– Нет, и не уговаривайте.

– Пока мы с тобой по-хорошему говорим, но можем и по-плохому. Убери свою собаку, а то мы её пристрелим. Ты вынеси хотя бы на крыльцо одну икону, покажи нам. Может быть, твои иконы и разговора не стоят.

– Сейчас вынесу!

Старик вошел в избу, закрыв дверь.

Вскоре она вновь немного приоткрылась, и покупателей стали нащупывать вороненые стволы охотничьего ружья.

– Эй! Ребята! Не сердите старого солдата. Убирайтесь отсюдова! Если убьете собаку, я буду стрелять. Уж двоих-то уложу наверняка.

Гости всполошились и спрятались за машину.

– Да ты чо, дед, обалдел?! Да мы просто спросили. Не хочешь продавать, не надо. Молись себе на здоровье.

Один из парней махнул рукой.

– Да кляп с ним, с этим бешеным дедом. Еще и впрямь пристрелит. Поехали в другое место.

Они быстро сели в машину, хлопнули дверцами, и машина, взревев мотором, скрылась из вида. Всё чаще и чаще с севера прилетал холодный ветер-листодёр, срывая и кружа с оголяющихся деревьев пеструю листву. Дороги стали звонкие и твердые, а по краям рек и озер наросли тонкие льдинки. В декабре на промерзшую землю основательно лег снег, и в означенный день старик стал запрягать мерина в сани, чтобы ехать в райцентр встречать приехавшую из Питера старуху. Он выехал еще досветла, ранним утром. Сани легко скользили по снежному первопутку, и в полдень он уже добрался до вокзала. В зале ожидания он увидел свою старуху, клушей сидевшую на узлах и чемоданах. Увидев старика, она сорвалась с чемоданов и, подхватив полы шубы, рысью помчалась в дальний угол зала. Вернувшись, она дала старику взбучку за то, что долго пришлось его ждать, а жуликов здесь пруд пруди. Старик молча перетаскал узлы и чемоданы в камеру хранения. И вместе со старухой поехали к церкви. Служба там уже закончилась, и люди дружно расходились по домам. Над золотыми крестами кружились галки и стая голубей. Нищие тянули руки и трясли пустыми консервными банками. Кроме нищих здесь бегала целая свора голодных бездомных собак.

Старик с супругой подошли к батюшке под благословение. Тот радостно встретил их, старых знакомых:

– А, прилетели, птицы Небесные.

– Ну, батюшка, неужели моя многопудовая старуха похожа на птицу Небесную?