Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Берт, кажется, слишком долго не был в Йоханнесбурге. В Лиге, как оказывалось, даже если основывать свои предположения только на словах Коринта, происходили значительные изменения. В Европе о них практически никто не говорил, кроме избранных – экспертов и представителей тех секторов, которые были максимально тесно связаны с африканской экономикой. Их оказывалось мало, их мнения не были интересны никому, кроме пары десятков людей, нуждавшихся во мнениях осведомленных людей, чтобы принять решения, способные повлиять на развитие самых разных отраслей, но – в Европе. Когда в Центральной Африке с новой силой начали вспыхивать конфликты, это привлекло внимание «общественности», но ровно настолько, чтобы слегка пощекотать себе нервы, немного подыграть собственной значимости и поохать над новостями в период застоя. Вскоре прелесть новизны была утрачена, как-то ожидаемо прозвучали чьи-то слова о том, что те регионы, читай, центр Африки, никогда не отличались стабильностью; многие пожали плечами и вернулись к куда более важной в небольших жизнях рутине. Всеафриканская Лига такой привилегии была лишена, ее лихорадило тем больше, чем ближе оказывались выборы и чем отчетливее ее члены понимали, что очевидный год назад выбор таковым больше не являлся.

Квентин Дейкстра, что бы о нем ни говорили, готовил себе платформу для прыжка на самый верх давно и основательно. Он, будучи рожденным в нестабильное время на нестабильной земле, делал все возможное, чтобы не быть застигнутым врасплох самыми неожиданными сценариями. Для начала он если не убрал, то лишил большей части яда своих основных противников. Затем – озаботился подкупом сторонников. Обе эти кампании он начал проводить уже тогда, когда никто и не рассматривал его как возможного кандидата. Посмеивались, хлопали его по плечу, говоря: ну вот станешь во главе этой махины, и действуй. Он сам охотно посмеивался над такой возможностью, мол, когда рак на горе свистнет, когда я стану главой тут. Его собеседники с готовностью реагировали на такие замечания Дейкстра смехом, находили их остроумными, предлагали, вроде в шутку, самые невероятные варианты развития событий, и сам Дейкстра не возражал на это ничего. Потом, правда, оказывалось, что Дейкстра не просто знаком с ключевыми лицами на политической сцене – они к нему прислушиваются. Затем – подчиняются. Затем – не смеют не подчиняться.

Он готов был ждать столько, сколько понадобится. Не высовывался, ждал подходящего момента. Позволял сначала Гордону Тириту, затем Дюмушелю приносить присягу на Основном законе, когда их выбирали на пост генсека; охотно произносил речи в их честь – и осторожно сводил знакомство с людьми из их штата; он находил подход к другим политикам, разнюхивал их слабые места, бреши в защите, подкупал, улещивал, пугал, шантажировал – что угодно, чтобы укротить еще одного человека. Дейкстра не гнушался знакомств с представителями крупных предприятий (тогда их еще не называли мегакорпами, потому что размеры были все-таки не те) – когда был помоложе, у него не было выбора; когда Дейкстра заматерел, он решил, что поддержка мегакорпов хороша только до определенного момента, потом необходимость лоббировать их интересы очень ограничивала его возможности. Кроме этого, он не хотел, чтобы злые языки связывали с кем-то одним – незачем, в чем-то унизительно позволять общественному мнению считать его карманным монстриком у какого-то мегакорпа. Так что Дейкстра распространял свою сеть, приручал людей еще в одном нацправительстве, прикармливал еще одного офицера в армии, а попутно избавлялся от слишком прочных связей с мегакорпами. Как там: жена Цезаря должна быть выше подозрений? Слуга Африки должен быть выше мегакорпов?

Чем дальше, тем больше в это верили простые люди, тем больше это походило на правду. Пусть мегакорпы не оставляли попыток приручить его, но что поначалу было агрессивной и снисходительной тактикой, сменилось на заискивание, уговоры, почтительность. Собственно, Тесса Вёйдерс решила прибрать Дейкстра к рукам слишком поздно: она готова была платить ему по старой цене, как одному из крупных политиков, но на ограниченном поле битвы, а власть Дейкстра, незаметная на первый взгляд, но очень надежная, действенная, устойчивая, уже простиралась от океана до океана.

Его не совсем устраивал Основной закон: слишком много условностей и оговорок не оставляли Лиге много возможностей, а обязанностей навешивали куда больше, чем следовало бы. С другой стороны, именно над-организация оказывалась самой действенной силой в мега-крупном мире. Именно у нее был достаточный бюджет и возможности, чтобы противопоставить ощутимую силу иным, приходящим извне. При этом вполне хватило бы пары правок, чтобы наделить Лигу и ее главу реальной властью, отстричь ее у нацправительств, оставив им умеренные административные функции, а основные рычаги перенести в центр, туда же свести ключевые каналы управления и влияния. Что Дейкстра и собирался предпринять.