Путь к счастью. Верить, чтобы жить

В 1930 году вышла в свет книга Зигмунда Фрейда под названием «Недовольство культурой». Тема очень интересная, но оставлю её для другого раза, а здесь проанализирую содержание главы, в которой затронута проблема счастья. Суждения Фрейда во многом совпадают с тем, что в более доступной форме изложено в первых главах моей книги, но кое с чем можно и поспорить. Вот что пишет Фрейд:

«Вопрос о смысле человеческой жизни ставился бесчисленное количество раз; удовлетворительный ответ на него пока что не был найден, может быть, его вообще не найти. Некоторые из вопрошавших добавляли: если жизнь не имеет никакого смысла, то она теряет для них всякую ценность… Мы обратимся поэтому к более скромному вопросу: что сами люди полагают целью и смыслом жизни, если судить по их поведению, чего они требуют от жизни, чего хотят в ней достичь? Отвечая на этот вопрос, трудно ошибиться: они стремятся к счастью, они хотят стать и пребывать счастливыми. Две стороны этого стремления – положительная и отрицательная цели; с одной стороны, отсутствие боли и неудовольствия, с другой – переживание сильного чувства удовольствия».

Вряд ли стоило препарировать стремление к счастью, разделив его на две взаимозависимые части – вполне очевидно, что удовольствие несовместимо с отсутствием такового, а уж боль тут и вовсе ни к селу, ни к городу. Конечно, боль может предварять наступление счастья – к примеру, если удаляют зуб, доставлявший невыносимые страдания – однако такие случаи оставим в стороне. Итак, жизнь вроде бы теряет всякий смысл, если не стремиться к счастью, однако счастье многолико – к примеру, можно радоваться, глядя на счастливую жизнь своих детей, и видеть смысл жизни в том, чтобы это счастье сохранить и преумножить, защитив детей от тех опасностей, которые подстерегают их на жизненном пути. Но Фрейд гнёт свою линию, сводя ощущение счастья к кратковременному удовольствию:

«Как мы видим, цель жизни просто задана принципом удовольствия. Этот принцип с самого начала руководит работой душевного аппарата; не подлежит сомнению его целенаправленность, и всё же программа принципа удовольствия вступает в противоречие со всем миром, как с макрокосмом, так и с микрокосмом. Она вообще неосуществима, ей противостоит всё устройство Вселенной: можно было бы сказать, что намерение "осчастливить" человека не входит в планы "творения". То, что в строгом смысле слова называется счастьем, проистекает, скорее, из внезапного удовлетворения, разрядки достигшей высокого уровня напряжения потребности. По самой своей природе это возможно только как эпизодическое явление. Любое постоянство, длительность ситуации, страстно желательной с точки зрения принципа удовольствия, вызывает у нас лишь чувство равнодушного довольства».

Если жизнь не доставляет удовольствия, разве это жизнь? Можно называть такое существование по-разному – прозябание, отбывание наказания на каторжных работах, мука смертная… Будь это так, человечество давно бы остановилось в своём развитии, а книгу о счастье некому было бы писать. Так что могу с уверенностью утверждать, что жажда счастья заложена в генах человека. Вызывает недоумение и такое определение счастья как разрядка достигшей высокого уровня напряжения потребности. Потребность есть, однако высокое напряжение здесь совершенно ни при чём – можно привести немало примеров, когда ощущение счастья возникает в спокойном состоянии и длится довольно долго. Пожалуй, причина столь замысловатых утверждений Фрейда в том, что в своей теории психоанализа он почти любое чувство так или иначе связывает с сексуальными отношениями, отсюда и проистекают такие словосочетания, как «разрядка» и «уровень напряжения». В то же время, психоаналитик безусловно прав, когда говорит, что длительное удовольствие постепенно стагнирует к «равнодушному довольству», то есть превращается в ту самую привычку, о которой говорилось в первой главе. Но опять же, если чувствуешь себя счастливым, глядя на своих детей, тут совершенно неприемлемо такое понятие, как «равнодушное довольство».

Анализируя высказывания Фрейда не следует забывать, что мы имеем дело с человеком, смысл профессии которого состоит в избавлении людей от психических заболеваний. Именно поэтому в своей книге основное внимание он уделяет не счастью, а несчастьям и способам уклонения от «неудовольствия»: