Путь к золотому дракону

   По глазам было видно, что ему куда интереснее было спросить про боевую магию -- но Рихтеры, пускай они даже Хёнгерны, по сути совершенно одинаковы. Они прекрасно помнят, что такое долг и этикет.

   -- Последний раз я охотилась на василиска, -- скромно ответила я. Шедший впереди Эгмонт споткнулся на ровном месте. -- Ваш брат может поведать вам все подробности. Не так ли, магистр?

   -- Позже, -- пообещал маг, и я тут же задумалась. Интересно, кому из нас он это сказал?

   Мальчик сосредоточенно придумывал следующий вопрос. А может, просто переводил его на лыкоморский.

   -- Знаете что, Луи, -- опередила его я, -- будем друзьями! Зовите меня просто -- Яльга. У нас, боевых магов, не приняты излишние церемонии...

   -- Правда? -- просиял Луи. -- Я так и думал!

   В этот момент мы вступили в тень разросшихся деревьев. Они были действительно старыми, каждое -- не меньше, чем в два обхвата, и земля бугрилась от толстых корней. Их крона дробила солнечный свет и заслоняла замок -- поэтому то, что находилось впереди, оказалось для нас с Сигурдом полной неожиданностью.

   Это было сердце здешнего садика -- небольшая композиция из стриженого букса, этакий зелёный лабиринт, выполненный в виде эльфийского узлового узора. В центре располагался небольшой фонтан. Его мраморный бортик был сделан как немного упрощённая копия общего узора, а из середины била высокая прозрачная струя.

   По дорожкам, посыпанным цветным песком, прогуливались две женщины в длинных платьях на небольших кринолинах. У правой дамы платье было насыщенно-изумрудное, у левой -- светло-бежевое. Ко всему прилагались чепчики, зонтики, кружевные перчатки и длинная собачка шоколадного цвета. Зелёная дама говорила, бежевая слушала, собачка носилась по аллеям и пыталась пролезть в буксовые заросли. Ветер доносил до нас обрывки разговора, но я различала только отдельные слова: повторяющееся "Аннелизе", "варенье", "сливы" и, совершенно непонятно, к чему "господин".

   -- Я побегу к матушке? Эгмонт? -- не дожидаясь позволения, Луи со всех ног помчался по дорожке. Наставник, вздохнув, возвёл очи горе. Эгмонт что-то сказал ему по-аллемански; тот поджал губы и следующую тираду выдал таким тоном, что я даже опешила. Стало быть, и магистра Рихтера могут отчитывать как нашкодившего мальчишку? Но Эгмонт только рассмеялся в ответ.

   Луи с разбега налетел на зелёную даму и затараторил что-то понятное без всякого перевода. Собачка плюхнулась на землю и уставилась на нас. Наверное, она тоже поняла по-араньенски -- а может, просто решила передохнуть. Дама в бежевом сказала что-то строгое и укоризненное, а дама в зелёном, напротив, рассмеялась и поправила мальчику берет.

   Мы подошли уже достаточно близко, и Луи, ловко вынырнув из-под материной руки, указал на нас кивком:

   -- Это друзья нашего Эгмонта, матушка! Госпожа Яльга Ясица -- она боевой маг, и собак любит, и на василиска охотилась! -- и господин Сигурд...

   -- Дель Арден, если я не ошибаюсь, -- закончила дама на превосходном лыкоморском. Голос у неё был довольно низкий и напоминал по тембру кошачье мурлыканье -- свойство, общее для большинства араньенок.

   Оборотень молча поклонился, не задавая ненужных вопросов.

   Дама смотрела на нас из-под зелёного бархатного чепца. Ей можно было дать около сорока лет, но путём простого арифметического расчёта я пришла к выводу: больше. Гораздо больше. Если Эгмонту тридцать два... хм. Какая разница, сколько ей лет, если она и сейчас была очень красива? Широкие скулы, чуть заострённый подбородок, слишком широкие, как сказали бы в Межинграде, брови. Глаза у неё были чуть раскосые, очень большие и тёмные -- в них не отражался свет, и я впервые поняла, что имела в виду Полин, когда говорила "бархатный взгляд".

   Вторая же дама, та, что в бежевом, при ближайшем рассмотрении оказалась дамуазелью -- она вряд ли была старше меня. И, наверное, поэтому изо всех сил старалась казаться как можно более взрослой. Именно она сказала, поигрывая зонтиком:

   -- Представьте же нас, брат...

   Эгмонт, с видом человека, выполняющего опостылевшую повинность, произнёс:

   -- Господа, имею честь представить вам -- моя матушка, баронесса фон Хёнгерн, урождённая маркиза Эрмина д'Армион. И старшая из моих младших сестёр, Аннелизе фон Хёнгерн. Извини, Аннелизе, имени твоего жениха мне пока не сказали.

   Аннелизе перестала изображать каменную статую с зонтиком и приятно порозовела.

   -- Кстати, Эгмонт, -- баронесса изящно шевельнула левой бровью, -- твоя популярность становится уже просто неприличной. С этим надо что-то делать. Какое-то время назад нам нанесли визит твои коллеги -- помнится, человек пять или около того. Тот, что был у них за старшего, привёз с собой рулон плакатов, нарисованных весьма посредственно. Представь себе, один из них он даже пытался прикрепить на стену нашего замка! Впрочем, -- она остро глянула на нас с Сигурдом, -- нельзя сказать, чтобы они вовсе не имели сходства с оригиналом...

   -- Имели, -- не особенно натурально вздохнула я. -- И где теперь эти... коллеги?