Путь к золотому дракону

   Отступать было некуда, это мы все понимали. Теперь, когда чувство смутной тревоги ушло, уступив место совершенно осознанному пониманию действительности, я слышала мир гораздо лучше. И готова была поклясться, что за нашими спинами нет вообще ничего: мироздание сворачивалось, как восточный ковёр, двигаясь с той же скоростью, что и наши лошади. Оборачиваться не рекомендовалось, но пару раз, когда шлях делал поворот, я невольно бросала быстрый взгляд через плечо. Там всё было прежним -- и вместе с тем плавилось, как воск на огне.

   Возможно, нам не стоило сюда ехать. Но вариантов уже нет. До захода солнца мы выберемся из этого леса -- потому что должен же хоть кто-то из него выбраться!

   Хотя бы назло КОВЕНцам.

   Опять же -- если не выберемся, они будут искать нас до скончания веков. До посинения. Передавая сей благой завет из поколения в поколение. Тоже неплохо, если вдуматься. "Вот вам, гады! -- как любил говаривать один мой знакомый гном. -- Умру, а ногой дрыгну!".

   Солнце стояло в зените, не спеша спускаться к западу. Пустое прозрачное небо казалось выцветшим от жары; я задыхалась в стоячем воздухе, рубашка липла к телу, и оставалось лишь радоваться тому, что в этом лесу не было комаров. Иначе бы добрая их половина вилась сейчас вокруг нашего отряда. Эта жара давила на мозги и путала мысли; иногда мне казалось, что мы едем через лес вот уже который год, а дорога всё не кончается.

   Слева вдруг повеяло холодом. Я посмотрела туда: дорога приближалась к обрыву, по дну которого, наверное, текла небольшая речка. Склоны его почему-то были белыми.

   -- Мрыс эт веллер, -- очень тихо сказал Эгмонт.

   Я прищурилась: белое искрилось на солнце. Это...

   Мы подъехали ближе, и я облизнула губы.

   Это был снег. Овраг был весь засыпан снегом -- но каким-то неправильным, облепившим его стенки, и при этом продолжавшим блестеть, как будто он только что выпал. Оттуда веяло неподвижным холодом. Дорога прижималась к оврагу всё теснее, вплоть до того, что краешки плит, из-под которых высыпалась земля, начали нависать над отвесным склоном. С другой стороны на шлях наступала трава. Волей-неволей мы выстроились в цепочку по одному. Я ехала следом за Эгмонтом, Сигурд замыкал кавалькаду.

   Мимо нас по-прежнему проносились жуки. Один из них прожужжал прямо у меня перед носом; я дёрнулась назад, и он с размаху влетел воздух над оврагом. Так муха влетает в паутину.

   Мы ехали довольно медленно, и я успела рассмотреть, как жук покрывается инеем. Очень скоро он стал белым, как статуэтка аль-буянского фарфора. Секунда-другая -- иней исчез, а жук остался висеть, цветной и прозрачный, будто отлитый из стекла. Я невольно отвела взгляд.

   Наконец, овраг остался позади. Дорога снова побежала среди кустов, и я была почти что рада увидеть привычную тёмную зелень. Жуков, кажется, сделалось меньше.

   Когда я в очередной раз глянула на солнце, оно, кажется, склонилось на несколько градусов к западу.

   Ещё полдня прошло без всяких происшествий.

   Собственно, после встречи с оврагом все были этому только рады. У меня, по крайней мере, долго стоял перед глазами давешний жук; невольно я представляла, как мы с Рыжиком, соскользнув с дороги, висим над оврагом в весьма оригинальных позах, такие же цветные и стеклянные. Эта картинка являлась мне так настойчиво, показываясь с самых разных ракурсов, что через полчаса её дополнила другая: Эгмонт, который, поминая мрыса и всех его родственников, аккуратно -- чтобы не разбились -- вытаскивает нас с конём обратно. А после везёт, замотав в войлок, в Академию, где и устанавливает во внутреннем дворике. Рядом с фонтаном, ага. В назидание прочим адептам, которые так же плохо, как я (при жизни), учат: а) боевую магию; б) некромантию; в) алхимию; г) бестиологию. Ну и историю магии, чтобы волхву Легкомыслу не так обидно было. А потом братья аунд Лиррен введут традицию: погладить Рыжика и поцеловать каменную меня, чтобы мы поделились своей удачей. Мы же рыжие, у нас её навалом.

   А где-нибудь на заднем копыте Рыжику пропечатают инвентарный номер.

   Я представила, как Генри Ривендейл со скорбным лицом целует меня в лоб, и мне стало нехорошо. Нет уж, не дождётесь! Выберемся, и точка.

   У меня ещё три желания с близнецов не стребовано!

   Словом, было тихо. Солнце, повисев дольше положенного в зените, всё-таки начало понемногу скатываться на запад. Лошадиные копыта негромко стучали по каменным плитам, меня чуть потряхивало в седле, и я, кстати сказать, немного успокоилась после всех этих... картинок. Цветных и стеклянных. В конце концов, такого роскошного практикума по боевой магии точно ни у кого не было!

   Один раз дорогу пересекал широкий ручей, через который был переброшен мост, сооружённый из тёмных от влаги брёвен. Ехать по нему было немного боязно: мрыс его знает, сколько лет этим несчастным брёвнам, мне на них просто так-то вставать не хотелось, а уж вместе с конём тем паче. Но мы уже успели понять, что время здесь течёт по-другому. Да и вариантов не было -- не вплавь же перебираться, в самом-то деле!