Путешествие

Он заставил рыть землю, чтобы найти воду, соорудил колодцы и создал места для остановок в пустыне, устроил пристанища на дорогах для «сыновей пути» и всех прочих путешественников. В городах, расположенных между Сирией и Ираком, он создал фундуки, предназначенные для пребывания бедных «сынов пути», не имеющих средств для найма помещения. Он предоставил управляющим этих фундуков и станций все, что требовалось для их существования, и назначил им средства для обеспечения их будущего. Эти благотворительные учреждения существуют неизменно до сего дня. Путешественники распространяют память о добрых делах этого человека, и мир полон хвалы ему.

Этот человек во время своего пребывания в Мосуле — согласно тому, что мы слышали ни от одного из купцов-паломников, достойных доверия, которые видели это, — учредил там дом благотворительности с большим двором и обширными пристройками, куда он ежедневно приглашал пугливых чужеземцев, и все они были там накормлены и напоены... (текст неясен). Уходящие и приходящие «сыны пути» находили под его сенью достаточное пропитание. Он не прекращал делать это в течение всей своей жизни — да будет милостив к нему Аллах! /127/ Следы, оставленные им, — вечны; имя его сохранилось в языках, повторяющих его; он завершил свою жизнь прославленным, счастливым. Добрая слава, исходящая от тех, кого он осчастливил, удлинила его жизнь, как второй срок существования. Аллах обеспечивает вознаграждение тем, которые являются благодетелями его слуг; он самый щедрый из щедрых, заботливый из заботливых!

А некоторые начинания в благородном святилище — да увеличит Аллах его славу и благородство! — запрещены; так, здесь не позволено делать какие-либо затраты. Богатый человек не имеет права восстановить какое-либо сооружение, возвести пристройку для имама или что-либо другое, приличествующее благородному святилищу. Если бы это было позволено, люди, стремящиеся к благочестивым тратам, соорудили бы там стены из золота и пол из амбры, но у них нет такой возможности. Когда один из великих мира сего хотел обновить один из памятников святилища или поправить одно из его благородных сооружений, он должен был добыть на это позволение халифа.

Если это было строение, на котором нужно было выгравировать или начертать надпись, то писали имя халифа и упоминали приказ, отданный им об этом сооружении, но не упоминали имя соорудившего его за свой счет. Необходимо было в таком случае уделить большую часть денег в подарок эмиру города, иногда равную тому, что уже было затрачено. Расходы этого человека удваивались, но в то же время он добивался своей цели.

И случилось удивительное происшествие с одним хитрым персом, обладавшим богатством и имуществом. Он прибыл в благородное святилище во время правления деда эмира Муксира и нашел верхний край каменной кладки колодца Земзема и его купол в неудовлетворительном состоянии. Он встретился с эмиром и сказал: «Я хочу взять на себя заботу о возведении закраины колодца Земзема и облицовке его и о восстановлении его купола. Я сделаю для этого все возможное, употреблю на это огромные деньги. Но я ставлю тебе одно условие, которое ты должен принять ради желанной цели: ты назначишь из своих людей доверенною человека, который подсчитает все расходы по этой работе. А когда сооружение будет закончено, расходы полностью сделаны и общая сумма подсчитана, я дам тебе такую же долю за данное мне тобою разрешение».

Эмир затрепетал от алчности, ибо он знал, что, согласно данному ему описанию, расходы превышают тысячи динаров. /128/ И он разрешил ему это и назначил ему счетовода, который учитывал каждую трату, большую и малую. Человек принялся за свое строительство, отдавая ему все свое внимание и прилагая все силы, и был полон рвения, стремясь лично угодить Аллаху всемогущему и великому и дать ему хороший заем[202]. Счетовод же заполнял свитки своими подсчетами, а эмир с вожделением смотрел на то, что у него выходило, надеясь заполучить в свои руки огромные средства по окончании строительства по плану, упомянутому ранее, при описании колодца Земзема и его купола. А [когда это произошло] и совершившему эти траты не оставалось ничего другого, как прийти утром, чтобы подвести счета и предложить равную сумму, место, где он был, стало пусто, а сам он стал подлежащим (к глаголу) «был»[203]. Ночью он сел на верблюда, а утром эмир стал заламывать руки и бить себя в грудь, ибо он не мог найти для здания, возведенного в святилище всевышнего Аллаха, предлога, который позволил бы ему его заменить, или повода его разрушить. А тот человек получил вознаграждение, с помощью Аллаха, за свою хитрость и украшение для своего будущего жилья. «Если Вы пожертвуете что-нибудь, Он заменит это. Он — лучший из дающих удел!»[204]. История этого человека и эмира беспрестанно передавалась из уст в уста, изумляя и удивляя всех, и каждый, пивший благословенную воду, молил за него Аллаха.