Путешествие

Он красовался в золотом плаще, подобном пылающей головне, оставляющей за собою следы; на голове его был тюрбан из тонкого шарба цвета облака, который был отделан золотом и, будучи водружен на его голову, напоминал скопление облаков. А под плащом у него были надеты две почетные одежды из дабики, с отделкой дивной работы; их ему пожаловал Сайф ал-Ислам. Он носил их с гордостью и радостью. По приказанию Сайф ал-Ислама его сопровождали барабаны и литавры в знак оказанной ему милости и высокого его положения. Он совершил таваф вокруг почитаемого Дома, благодаря Аллаха за то, что тот даровал ему милость этого эмира после всех опасений, направлял его и помогал ему, по своей щедрости.

В пятницу эмир Сайф ал-Ислам прибыл на молитву к началу положенного времени. Почитаемый Дом был открыт, и он вошел в него вместе с эмиром Муксиром, и оба оставались там очень долго. Наконец они вышли, и гузы так стремительно ворвались в него и так ошеломили зрителей, что была опрокинута скамья, по которой туда поднимаются. Но от этого ничто не изменилось: они продолжали неистовствовать при входе и одни [люди] поднимались по другим. И это длилось, пока не прибыл проповедник. Тогда они вышли, чтобы слушать проповедь, и дверь закрыли. Эмир Сайф ал-Ислам молился с эмиром Муксиром под куполом ал-Аббасийа. А когда молитва была закончена, он вышел через ворота ас-Сафа и верхом отправился в свой лагерь. А в среду 10-го этого месяца [27 декабря 1183 г.] этот эмир отправился со своими воинами в Йемен. Аллах, по своей щедрости, позволил мусульманам — жителям Мекки извлечь пользу /149/ из его посещения!

Мы уже рассказывали об обычае соседей благородного святилища праздновать этот месяц и совершать в нем молитву таравих и о большом числе участвовавших в этом имамов. И во все нечетные ночи последних десяти дней заканчивали чтение Корана. Первое чтение, 21-го [7 января 1184 г.], было завершено сыном одного из жителей Мекки в присутствии кадия и нескольких шейхов. Когда они кончали чтение, этот юноша поднялся, чтобы произнести перед ними проповедь. А затем его отец пригласил их в свой дом на трапезу и сладости, которые он приготовил к торжеству. Затем, в ночь на 23-е [9 января 1184 г.], производилось полное чтение Корана одним из сыновей зажиточного мекканца, мальчиком, которому не исполнилось и пятнадцати лет.

Его отец в эту ночь сделал пышные приготовления. А именно: он поставил восковой светильник с ответвлениями, на которые были нанизаны фрукты всех видов, свежие и сухие; он добавил также множество свечей и поставил посреди святилища, ближе к воротам Бану Шайба, подобие михраба с четырьмя резными столбиками на четырех подставках. К верху его были привязаны два шеста, откуда свисали фонари, в которых были зажжены лампы и факелы. А вокруг михраба были вбиты гвозди острием вверх, на которые втыкали свечи, и так было кругом всего михраба. Зажгли светильник со многими ветвями, украшенными фруктами. Этот человек вложил в это дело большой труд, а около михраба он поместил кафедру, покрытую пестрым разноцветным покрывалом. Появился имам-дитя; он совершил молитву таравих и закончил чтение Корана; тем временем люди, находившиеся в священной мечети, мужчины и женщины, собрались вокруг него.

Он [оставался] в своем михрабе, но из-за блеска окружавших его свечей его едва можно было заметить. Затем он вышел из михраба, влача полы своих великолепных одежд с имамским достоинством и детской простотой. Его глаза были обведены сурьмой, ладони рук до запястья выкрашены [хной]. Но из-за тесноты он не мог проложить себе путь до своей кафедры. Тогда один из служителей этой части святилища взял его на руки и поставил на верх кафедры. Он поместился там, улыбаясь, и сделал знак привета присутствующим.

/150/ Перед ним сидели чтецы Корана, которые быстро читали в один голос. А когда они закончили десятую часть Корана, поднялся проповедник. Он произнес проповедь, которая тронула души более своими повторениями [стихов Корана], чем призывами к упоминанию имени Аллаха и смирению. Перед ним на ступеньках кафедры несколько человек держали в своих руках канделябры со свечами и кричали громким голосом: «О господин! О господин!» Они повторяли это после каждой части проповеди. Тем временем чтецы Корана торопились его дочитать.