Путешествие трех королевичей Серендипских [litres]

Ради этого искусного творения государь построил близ дворца огромный и прекрасный сераль, который был четырехугольным, и в его углах, один из которых смотрел на реку, другой – на конюшню, третий – на кухню, четвертый – на винный погреб, велел устроить четыре роскошнейшие жилища. В этом серале он приказал поставить изваяние на высоком подножии и, когда бывал свободен от дел, часто ради развлечения приходил туда и, беседуя со своими баронами о разных предметах, иной раз вставлял в свои рассуждения неправду, побуждая изваяние смеяться, что доставляло ему великое удовольствие. Этот государь был человек, несравненный в науках и усердно предававшийся ученым занятиям. Прочтя у многих авторов, сколь злонравное и вероломное существо – женщина, он еще в юности решил никогда не жениться. От этого все его подданные были в невероятной печали, ибо он был государь добродетельный и посему весьма любезный каждому, так что они хотели видеть от него потомство, которое наследует его державу.

Однажды пришли к нему четыре первейших барона и многими доводами пытались убедить его, что хотя в большинстве женщин обретаются многочисленные обманы и что они – создания весьма несовершенные, однако же не то чтобы среди них вовсе не было мудрых и добрых; заключали они тем, что ему не дóлжно оставаться безбрачным; говорили, что брак в особенности необходим тем, кто, подобно ему, властвует над великой державой, дабы оставить по себе преемников. Этими доводами, прибавляя к ним многие другие, они увещевали его жениться, говоря также, что даже если бы он почитал женщину весьма вероломным созданием, ему можно выбирать из восьми или десяти, так что легко может случиться, что между ними окажется одна добрая, которая, сделавшись его женой, родит наследника державы. Склонив слух к сим речам, хотя они и были чужды его помыслам, государь решил это проверить, чтобы народ впредь не имел оснований порицать его упрямство.

Известившись о красоте и свойствах четырех девиц, дочерей четырех великих владык, его друзей, он отправил четырех послов, приглашая их к себе. Получив от отцов драгоценные дары, послы в скором времени доставили девиц к государю. Приняв их радостно и с великой честью, он дал приказ отвести каждой один из четырех покоев, что были устроены по углам сераля, где находилось изваяние. А как час был уже поздний, он велел привести одну из девиц к нему в комнату и начал ласкать ее и обнимать; и в то время, как они беседовали о разных вещах, он, опустив руку в корзину розовых лепестков, стоявшую подле него, взял несколько, желая рассыпать их по грудям девушки: и случилось так, что один крохотный лепесток упал на ее лицо. Делая вид, что от удара, нанесенного лепестком, ощущает сильнейшую боль, она притворилась, что падает в обморок. Весьма опечалившись, государь кликнул слуг, велел подать уксусу и, смешав его с розовой водой, поднес к носу девушки и смочил ей виски: тогда она сделала вид, что опамятовалась. Отдохнув немного, она поднялась на ноги; государь взял ее за руку и потихоньку подвел к окну. Подняв глаза к изваянию, он увидел его смех и немедленно постиг, что обморок, причиненный ударом лепестка, был один обман и лукавство. Но, скрыв это, он беседовал с девушкой о сем происшествии, стоя подле окна, как вдруг она закрыла лицо руками. Она сделала это из притворства, будто бы приняв изваяние за мужчину, которому, как она хотела показать государю, не позволено ее видеть; но тот, постигнув первый обман, проник и во второй и, обернувшись к изваянию, увидел, что оно смеется. Удостоверившись, что злонравная девица полна лукавства, он, однако, дабы она не заметила, что обман ее разгадан, решил этой ночью спать с нею; а рано поутру поднявшись и обласкав ее, отправил обратно в покои, что смотрели на конюшню.

Потом, по обычаю мусульман войдя в баню и омывшись, он приказал привести вторую девушку. С радостным видом он встретил ее во внутреннем дворе дворца и, взяв за руку, повел в свою комнату; а так как он был облачен в горностаевое одеяние, случилось так, что, когда он подошел к ней и обнял за шею, мех горностая накрыл ее груди. Делая вид, что терпит великое беспокойство, она сказала:

– Увы, сир, сделайте милость, отодвиньтесь немного, ибо я чувствую, как мех вашего одеяния сильно царапает мне тело и причиняет бесконечное неудобство.

Познав из сих слов злонравие и лукавство девушки, государь обернулся к изваянию и, увидев его смеющимся, убедился в ее лжи. Скрыв это, он отвечал:

– Воистину, у тебя весьма нежное тело, а так как ты чувствуешь, что великую тяготу причиняет тебе мех моего одеяния, я уверен, что, если таково твое тело, лицо твое должно быть еще нежнее.

И, таким образом с ней беседуя, подошел с ней вместе к зеркалу, бывшему в комнате, и приложился щекой к ее щеке; и когда они оба поглядели в зеркало, она немедленно закрыла лицо руками. Когда же государь спросил, отчего она так сделала, она сказала:

– Потому что не позволительно видеть меня другому мужчине, кроме вас.