Пути к славе. Российская империя и Черноморские проливы в начале XX века

В Морском министерстве полностью разделяли обеспокоенность Сазонова прибытием «Гебена» и «Бреслау». Еще прежде появления угрозы в виде двух немецких кораблей командующий Черноморским флотом адмирал А. А. Эбергард уведомил Сазонова, что в случае войны с Турцией надлежит в срочном порядке заминировать выход из Босфора[404]. Вплоть до октябрьского нападения турок на Черноморское побережье Эбергард непрестанно испрашивал дозволения принять необходимые меры, но к 9 августа получил конкретное распоряжение избегать мероприятий, направленных непосредственно против турок, чтобы не спровоцировать их вступление в войну [Григорович 1993: 144–145][405]. Но если на краткий период флот оказался столь стеснен в движениях, то уже в последующие недели с новой силой нарастало обратное давление, требующее более ощутимых приготовительных маневров.

В то же время политика Сазонова в отношении Османской империи была незыблема: избегать любых действий, которые могли бы подтолкнуть турок вступить в войну на стороне противника. Министра поддерживало и армейское руководство, стремившееся сосредоточить силы против Центральных держав и заинтересованное в том, чтобы перебросить как можно большее количество подразделений с кавказского театра военных действий, не подвергая при этом границу излишнему риску [Трубецкой 1983: 61]. Данная точка зрения воплощалась в политических решениях, задававших направление как военно-морских, так и дипломатических маневров. Что касается флота, Сазонов многократно настаивал на ограничении активности на Черном море. 6 августа, когда в Петербурге еще гадали, представляет ли Турция угрозу и пропустит ли австрийские или немецкие корабли через проливы, Сазонов писал, что «какие-либо предупредительные меры, принятые нами в непосредственной близости с Босфором, получили бы враждебный против Турции характер, что крайне желательно избежать, ибо это только побудило бы турок присоединиться к нашим противникам»[406]. В случае если австрийская эскадра «обнаружит несомненное намерение пройти через Дарданеллы», Эбергард, безусловно, был бы о том «быстро оповещен», однако «без уговора с турками»[407] все равно ничего нельзя было предпринять, пусть сами же турки и были прямо замешаны в проходе австрийских судов. Приказ был возобновлен и 9 августа: Эбергарду предписывалось «избегать, за исключением крайней необходимости, мероприятий, направленных непосредственно против Турции»[408]. Именно предотвращение любого рода «несвоевременных мер» являлось ключевым элементом изначальной военной политики Сазонова.

Что же до дипломатии, Сазонов инструктировал Гирса с возможной строгостью указать Порте на недопустимость вторжения «Гебена» и «Бреслау» в Дарданеллы, при этом предостерегая его от излишне жестких формулировок: посланнику предписывалось добиваться удаления судов из турецких вод или их разоружения, но «не доводит [ь] дела до разрыва». Сазонов подчеркнул важность своего предостережения, резюмировав, что «телеграмма эта сообщается Эбергарду»[409]; последний получил аналогичные указания.