Пылающее сердце

В «Еще одном призыве к людям разума и веры» (1745) Уэсли все это разъясняет. Как только у него сложилась четкая концепция о спасении благодатью через веру, она стала единственной темой страстной проповеди, которую он произносил в каждой церкви, куда его приглашали, а по случаю — и на религиозных собраниях. Его засыпали приглашениями. «Так все и шло, пока мне не отказали в одной церкви, потом — в другой, в третьей. Причину обычно называли вполне откровенно: ‘Да вы же проповедуете такие учения...’» «И обратите внимание, — продолжает он, — что мне единодушно запретили проповедовать во всех церквях (хотя и не выносили никакого формального запрета) ‘за проповедь такого учения’. Делалось это по совершенно понятным соображениям — собиралось слишком много народа. Никаких иных доводов в то время не приводили, ни действительных, ни мнимых»2.

В письме к Сэмюэлю Уокеру, викарию евангелической церкви Сент-Мэри в Труро, Уэсли вспоминал, какие обвинения обрушивались на него в начале его деятельности. По его словам, ему доставалось еще в Оксфорде. Обвинения «значительно усилились, когда мы начали проповедовать покаяние, прощение грехов и убеждать, что мы оправданы верой. По этой причине нас лишили возможности проповедовать в церковных стенах (я подчеркиваю, по этой; в то время полевых проповедей еще не было). Отказы следовали отовсюду, а потом — и другие неприятности. Так что все такие обвинения — это не что иное, как обвинения против Христа».

«Почему братья Уэсли были гонимы государственной Церковью?» — спрашивает Дж. Генри Мартин в лекции «Лондонские капеллы Джона Уэсли», прочитанной в Уэслианском историческом обществе. Ответ подтверждается фактами: «Если ограничиться одной фразой, то отказ предоставить приходские кафедры вызван проповедью евангелических учений»4. На данном этапе еще никто не возражал против их методов: возражения вызывало содержание проповедей. Само Евангелие возмущало. Уайтфилд встретился с таким отказом, когда он вернулся из Америки в конце 1738 г.: раньше в Лондоне его радушно принимали повсюду, теперь ему отказывало большинство кафедр.

Уэсли предчувствовал такое отношение к себе еще до олдер- сгейтского опыта. Как нам уже известно, он начал проповедовать оправдание ранее, в тот же год, под влиянием Петера Бёлера. Это учение и вызвало гнев. 5 февраля 1738 г. в церкви Сент-Джон-Еванджелист в Вестминстере Уэсли проповедовал на тему «глубочайших слов ‘Кто во Христе, тот новая тварь’. Потом мне сообщили, что многие в приходе были оскорблены в лучших чувствах, и что я не буду больше здесь проповедовать». Так и произошло. В следующее воскресенье он уже проповедовал в церкви Сент- Эндрю в Холборне на текст 1 Кор. 13:3. «Трудное место, - заметил он, — кто может услышать? Пожалуй, и свою проповедь я на этом закончу». Больше он ни разу не появился в этой церкви, где Генри Комптон, «протестантский епископ», как называли его за непоколебимые убеждения, рукополагал его отца.

25 февраля Уэсли проповедовал трижды: в церквях Сент-Лоу- ренс-Джури, Сент-Кэтрин-Кри и Сент-Джон (Уоппинг). «Думаю, что я порадовал Бога больше всего первой проповедью, — писал он, — ведь она вызвала наибольшее возмущение и, конечно, была открытым вызовом тому таинственному пороку, который мир называет благоразумием». В первых двух церквях он еще раз побывал 7 мая: «мне удалось сказать в обеих сильные слова, и поэтому я не слишком удивился, когда мне сообщили, что больше мне нельзя проповедовать ни в одной из них»8. Во вторник той же недели он «проповедовал многочисленной пастве в Грейт-Сент-Хелен, на тему ‘Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?’» «Я стал настолько свободен душой, чтобы возвестить о любви Божьей всем, кого угнетал дьявол, — добавляет Уэсли, — и нисколько не удивился, когда мне потом сказали: ‘Сэр, вы не должны здесь больше проповедовать’». Он не поднимался на эту кафедру до января 1790 г., когда отметил в «Дневнике», что прошло пятьдесят лет с его появления здесь; дальше следуют взволнованные слова: «Что Бог сотворил за это время!»

На Троицу, в три часа дня, Уэсли был в церкви Сент-Джон в Уоппинге, а вечером — в церкви Сент-Бенет, в Полс-Уорфе (которую иногда называли Сент-Бенет-Худа). «В этих церквях мне теперь тоже не проповедовать», — печально замечает он". Утром он слышал д-ра Джона Хейлина, популярного ректора Сент-Мэри-ле-Стрэнд, произнесшего «истинно христианскую проповедь» о стяжании Св. Духа12. Позже, когда Уэсли однажды помогал Хейлину совершать евхаристию (викарий был болен), он «узнал неожиданную новость» о том, что его брат «обрел мир в душе»13. Как его и предупреждали, Уэсли больше не разрешили проповедовать ни в Уоппинге, ни в Сент-Бенет14. Таким образом, ему пришлось заплатить за свою верность истине еще до евангельского обращения.