Пылающее сердце

В этом легко убедиться, если просмотреть его корреспонденцию. 14 октября 1738 г. Уэсли написал врачу, д-ру Джону де Кокеру, с которым встретился в Роттердаме, обещая скопировать для него несколько бумаг, привезенных из Германии. Однако ему пришлось признаться: «Еще не выкроил время, поскольку, слава Богу, Он полностью загрузил меня иного рода деятельностью. Благословенный Его Дух потрудился так славно и в Лондоне, и в Оксфорде, что повсюду происходит пробуждение, и толпы взывают ‘Что нам сделать, чтобы спастись?’ До тех пор, пока Господь не пошлет больше работников на жатву Свою, всего моего времени не хватит и на малую ее часть»39. 22 ноября Уэсли все еще просит прощения: «До сих пор у меня не было свободного дня, чтобы переписать для вас бумаги, привезенные из Хернхута. Жатва здесь обильная, а работников мало, и работы нам с каждым днем прибавляется. Воистину Дух Господень поднял свой стяг на битву с беззаконием, затопившим нашу землю!»

Еще больше поражает немыслимая занятость Уэсли, когда читаешь его письмо от 26 февраля 1739 г. к Джорджу Уайтфилду. Письмо обнаружено совсем недавно, и мы просто приведем текст: «Рука Господня не обделяет нас. Вчера я проповедовал в Сент-Кэтрин и в Айлингтоне, где церковь была столь же накалена, как бывало в некоторых общественных залах. Наверное, никогда еще я не чувствовал такого прилива сил. Поляны после службы буквально стали белыми от людей, славящих Бога. Около трех сотен человек присутствовало у м-ра Симса. Потом я был у м-ра Белла, затем на Фет- тер-Лейн, а в девять часов у м-ра Брея, где хотелось бы иметь помещение побольше. Сегодня я толкую Писание у Скиннера в четыре часа, у м-ра Уэста — в шесть, и в восемь — у многочисленных бедных грешников в Грэйвел-Лейн (Бишопсгейт). Община у м-ра Крауча не собирается раньше восьми, поэтому я сначала буду говорить близ Сент-Джеймс-Скуэр - там одна молодая женщина недавно исполнилась Св. Духом и вся светится радостью и любовью. В среду, в шесть часов, собирается благородное сообщество женщин, которых привлекают не деньги и наряды, а покорный и мирный дух, добрые дела... У «Савоя» в четверг вечером собираются обычно две-три сотни; по крайней мере, большая часть их вполне пробудилась. В пятницу небольшая гостиная м-ра Эббота набита битком, как и в два раза большая зала м-ра Паркера. Там, кажется, Бог придает мне больше сил, чем в любом другом месте».

Перед нами никак не отчет человека, который не знает, что ему делать дальше. Ясно, что Уэсли с головой погрузился в труды Божьи. У него не было времени размышлять о том, куда они его заведут и нужно ли выбирать какой-то новый путь. Как только закрывались церковные двери, общественные залы наполнялись заинтересованными слушателями. Пока Уэсли все удовлетворяло. Сомнительно, конечно, чтобы его помыслы простирались дальше. Он был оппортунистом, в лучшем смысле этого слова — поступал так, как требовали обстоятельства, веря, что все под Божьим присмотром. У него почти не было возможности подумать о том, не временное ли орудие его служение в общинах. Как Неемия, он знал, что вершит великий труд, и с неохотой бросал его даже по призыву Божьему. Нетрудно оглянуться назад и увидеть, что он изрядно медлил со своими ответами Богу. В перспективе более позднего времени мы видим, что речь идет о решающем моменте его пути. Проповедуя на открытых местах, он нашел свой способ общения, но заранее о нем не знал, и старался, прежде всего, проверить, насколько очередной план соответствует воле Божьей. Таким образом, его медлительность вполне объяснима.

Почин сделал Джордж Уайтфилд. Он покинул Лондон несколькими неделями раньше и поехал в Бристоль, надеясь, что церкви распахнут перед ним двери; но обнаружил, что власти препятствуют ему. Канцлер диоцеза не давал ему проповедовать в освященных зданиях, пока не получено специальное разрешение от епископа. Томясь вынужденным бездельем, Уайтфилд посетил ньюгейтскую тюрьму, а потом Кингсвуд. Духовная жажда местных шахтеров тронула его сердце, и он почувствовал, что должен донести до них весть об искуплении. В субботний полдень 17 февраля 1739 г. евангелист пришел в деревню. Взобравшись на холм, он обратился к двум сотням шахтеров. «Слава Богу, лед тронулся! — писал он впоследствии. — Думаю, никогда я так не радовал моего Господа, как тогда, проповедуя в открытом поле». К марту число его слушателей увеличилось до двадцати тысяч человек. «Огонь запылал в стране, — восторженно писал Уайтфилд, — и я знаю, все духи ада не смогут потушить его». Так было найдено мощнейшее орудие, способное донести Евангелие до народа. В Кингсвуде был брошен жребий.