Раб лампы

Что было заметно. Ведь принятая исключительно по дружбе с де Голлем, чей племяш, говорят, возглавлял телеинститут, французская система цветного телевидения СЕКАМ уже при третьей перезаписи, что называется, «факелила», то есть красные детали теряли очертания, становясь пятнами.

На следующих перезаписях за красным следовали остальные.

В 69-м де Голль из президентов ушёл, а СЕКАМ остался.

Было обидно. Из-за моды на перестройку нас стали повсюду приглашать, и мы свозили в «Останкино» ворохи видеокассет со всем, что видели и что успели записать на свои видеомагнитофоны. Обрывки фильмов, авангардных телепередач и, конечно, клипы наполнили наши передачи.

Но если ухо зрителя питалось относительно чистым звуком, его глаз, увы, вместо Мадонны и Майкла Джексона был вынужден пробавляться их факелами.

А к тому времени зритель был достаточно развращён видеомагнитофонными всполохами на стенах квартир и требовал от «Останкино» только их, а не испокон века варившегося здесь идейно-воспитательного клейстера.

Чем, понятное дело, приводил в отчаяние стремительно сменявших друг друга теленачальников. Они оказывались один нелепее другого и все без малейшего понятия, что делать в эпоху видеомагнитофонов и откуда на теле-экране берётся Майкл Джексон.

— А хотите, я привезу его вам? — этот голос принадлежал рыжему человеку в калифорнийском костюме с серым отливом.

На его ногах сверкали золотыми носами ковбойские сапоги, рядом в качестве секретаря стоял двухметровый клон Синди Кроуфорд, будто щас из видака.

Но не клонша в первый же миг восхищала в незнакомце — такого добра у нас самих хватало. Наши девушки тогда ещё не овладели искусством просачиваться за Карацупу и всю нерастраченную жажду хорошей жизни обрушивали на обитателей «Останкино».

В какой-то момент они нам здесь даже поднадоели. Их ведь надо было кормить и выгуливать, а у нас съёмки и ночные монтажи.

А вот что в госте убивало наповал — в руках он держал электронную склеротичку. Так потом мы стали называть ежедневник на батарейках, который перво-наперво покупали за три доллара при пересечении Карацупы, чтобы что-то собой значить в чужих и собственных глазах.

Посланца далёкой Калифорнии звали Тристан Дел, хотя на Молдаванке он был известен как Аркаша Шейдельман, но только первые десять лет своей жизни. Дальше всё как у всех: Ладисполи, Канада, Америка.

Но Америка Америке рознь.

Не Брайтон-Бич с кошерной бужениной, которую «вам послайсить или писиком возьмёте?», а Калифорния со скрипичной академией на бульваре Санта-Моника. Где все молились на Сиднея Шапиро, кто учился ещё у самого Столярского и кого самые высокооплачиваемые скрипачи-миллионеры всего мира называли «Папа Сид».

Это он выстругал Дела из Шейдельмана, он ввёл его повсюду. И, в конце концов, отправил в «Останкино», наняв ему Синди Кроуфорд 2.0.

И не Аркаша с Молдаванки, а ослепительный Тристан во всём калифорнийском стоит теперь в кабинете главного редактора музыкалки с клоном Синди в одной и склеротичкой в другой руке.

— Кого — Майкла Джексона? — переспросил главный редактор. — Так-таки в «Останкино»?

— А что вас удивляет? Вот мы с Майклом репетируем «Триллер», — в наманикюренных пальчиках Синди Кроуфорд 2.0 мгновенно, будто только этого и ждала, образовалась фотография.

— Вы слышали «Триллер»?

— Угу, — закивал главный редактор.

Хотя врал — его консерваторское образование позволяло ему спорить, болел ли Вагнер гнойным псориазом, цитируя амбулаторную карту, но вызывало рвотный рефлекс при первых же звуках музыки чистильщиков ботинок, как он называл весь этот джаз.

— Узнаёте? Вот Майкл, — Тристан Дел ткнул в фото симфонического оркестра. Перед ним извивался Майкл Джексон, его пальцы собраны для щелчка. Очевидно, в этот момент он показывал консерваторцам ритм, который у уличных музыкантов в Южном Бронксе зовётся «ду-ап».

— А вот я.

Честно сказать, надо было очень захотеть узнать его четвертым слева во втором ряду скрипачей.

— Да-да, — захотел и узнал главный редактор.

— Я прислан сюда Национальной музыкальной академией США с предложением сделать совместный телевизионный проект. От Америки мы выдвигаем Мадонну и Майкла Джексона. Кто от вас?

— Это не с бухты-барахты, — главред музыкалки представил себе Синопский бой в Министерстве культуры, причём вышвырнутые за борт будут стрелять лично в него.

— Наша земля испокон века богата… но я на себя не возьму смелость…

— Я возьму, — великодушно вызвался не втянутый в интриги испокон века богатой талантами земли гость. — От вас только одно: дайте мне свободно покопаться в Телерадиофонде.

— В нашем несчастном фонде? — изумился главред. — Что вы там хотите найти, там же одно старьё, и то сыпется на ходу! Чем копаться в старых плёнках, послушайте наши молодые голоса — Легкоступова, Саша Айвазов, Женя Белоусов и, конечно, рыжий «Иванушка»! Против таких хоть Джексона, хоть Мадонну выставляй!

Тристан Дел старательно внёс всех в склеротичку.

— Я прилетел именно за ними, — заверил он. — Но просто из вежливости позвольте сначала в Фонд.

И Тристан Дел зажил в «Останкино».