Работы разных лет: история литературы, критика, переводы

Еще более странно – пытаться, как это и сделано в предисловии к сборнику «Плотность ожиданий», пополнить за счет лауреатов «Дебюта» список поэтов-профессионалов. Предисловие это завершается характерной фразой-приговором: «В целом результаты первого присуждения премии “Дебют”, особенно в области поэзии, – редкая удача». Спрашивается, для кого? Для создателей новых канонических схем развития поэзии – возможно, для самой же поэзии – ох, сомневаюсь…

Итак, мы с Д. Кузьминым вполне сходимся в том, что после довольно продолжительного периода сомнений в подлинности ортодоксальных, как бы заранее гарантированных поэтических языков, наступает время возвращения в поэзию личностной интонации, непосредственного, индивидуального, ответственного высказывания[519]. Однако в моем понимании подобное противопоставление двух стилистик, двух поэтических установок вовсе не означает прямолинейного сталкивания «традиций» с «новаторством» и тем более – «реакционных» поэтик с «актуальными». Для кого-то из молодых подобное двойное отрицание (сначала «обычной» поэзии, а затем и ее когдатошнего вышучивания концептуалистами) является органичным – и ради бога. Для поэтов же старших поколений ситуация вполне может выглядеть и иначе. Два минуса дают плюс, традиционные стратегии поэтического высказывания именно сегодня обретают второе дыхание, предоставляют автору новые возможности. В таком случае – нечего заниматься искусственными изысками, надо иметь мужество, не задаваясь проклятыми журденовскими вопросами, просто говорить прозой (то есть стихами, разумеется), не добираться из Коньково в Быково через Ориноко. Что – Инне Лиснянской преодоление поэтики Кибирова имитировать? Или каяться публично, что печаталась в советское время не только в «МетрОполе»?

Главное же состоит в том, что сами по себе ничего не гарантируют ни «постконцептуалистская» стратегия двойного отрицания, ни установка на новую-старую архаику. Все, как всегда, зависит от индивидуальных родимых пятен творчества, а не от принадлежности к клану и школе. Потому-то я убежден, что «традиционалист» Татьяна Бек – хороший поэт (как бы ни возмущался Д. Кузьмин положительными отзывами Игоря Шайтанова о ее стихах), а Е. Костылева – ну ровно-таки никакой, пусть у нее и светят во лбу все путеводные звезды постконцептуализма. И наоборот, опубликованные недавно в «Литературке» традиционно «гладкие» стихи А. Дементьева под скромным титлом «Помогите президенту» – просто смехотворны, позорны. Такого даже в брежневские времена Чаковский не печатал – должно быть, передавал в дружественный журнал «Корея» с заменой всех «Леонид Ильичей» на «Ким Ирсенычей» (цитировать просто не решаюсь, это похлеще песен Шиша Брянского).

Последнее. Резкое столкновение поколений в оценках современной поэзии – штука привычная. Важно до конца прояснить подоплеку происходящих баталий. Условные «молодые» упрекают столь же условных «старших» за ностальгию по советским временам. Обращаясь к последним, И. Кукулин со снисходительным пониманием пишет, что «многие из них занимали при советской власти социально относительно признанное и относительно устойчивое положение ‹…› и наступившие перемены стали крушением этого положения»[520]. Конечно, бывает и так, но все реже, поверьте, господа нонконформисты, – вы хоть на календарь-то взгляните! И успокойтесь насчет тех, кому за сорок, не подозревайте в них ностальгии по якобы утраченным постам и ролям. А то, не ровен час, вы сами рискуете предстать людьми чрезмерно озабоченными, суетливыми и бьющимися как раз за то самое, в чем упрекаете других. Меньше политики (пусть даже – литературной), больше взвешенной и умной полемики: не о словах и понятиях, но о стихах и поэтах – плохих, хороших и разных. Ну так что там у нас с постконцептуализмом?

P. S. Статья была написана за несколько недель до бури в стакане воды, спровоцированной опусом Д. Ольшанского «Как я стал черносотенцем». Волею формальной логики у нас оказались отчасти общие оппоненты. Надо ли объяснять, что моя полемика иных точек пересечения с выходками Ольшанского не имеет.

Просто сложно просто («Разгерметизация» поэзии как литературный факт) [521]