Радуга

Поэтому перекрестился господин Клеменсас, успокоив себя молитвой, и доставил тысячу литов на Аллею Роз в дом № 13, сказав госпоже Хортензии, что проиграл в карты ее Юлюсу ранней весной, от нечего делать... И еще ручку поцеловал, просил его простить, проклинал свою забывчивость.

— Чепуха. Молодоженам простительно. Главное, чтоб мадам Юрате была счастлива, в вечном долгу у вас, а вы перед ней — никогда... — дождался ядовитого ответа Хортензии, а, вернувшись домой — непрошенного гостя — Зенонаса Кезиса.

При виде Кезиса вдруг выскользнула земля из-под ног Клеменсаса. Одной рукой схватился за спинку стула, другой — за револьвер и услышал жесткий, металлической голос Кезиса:

— Стреляйте. Но я не позволю вашему приятелю Заранке безнаказанно самоуправствовать в моих владениях.

— Чего вы от меня хотите?

— Хочу, чтобы вы хоть раз проявили принципиальность и дали ордер на арест. Я должен сделать обыск в доме этого мерзавца немедленно и арестовать его самого.

— Ради бога, что случилось? — ни жив, ни мертв, опустился на стул Клеменсас.

— Ваш бывший сват и мой могильщик превысил свои служебные полномочия, господин Страйжис. Начальник полиции уезда сам стал уголовным преступником. Случилось то, чего я много лет ждал и, слава богу, дождался. Господин Кезис не такой олух и не такой безнадежный умалишенный, как всем твердит Заранка. Шило в мешке не утаишь, как бы ни старался!

— Что он сделал?

Кезис подскочил к двери, проверил, не подслушивает ли кто-нибудь, а потом, потирая ладони, неизвестно, от ярости или от радости, принялся рассказывать, как позавчера ночью Юлийонас Заранка, призвав на помощь начальника кукучяйского участка Мешкяле и сына старосты Тринкунаса Анастазаса, совершил налет на хутор Блажиса, без всякого разрешения сделал обыск, присвоил примерно тысячу литов и десять золотых монет — наследие от дедушки Блажиса, избил и связал батрака Блажиса Рокаса Чюжаса, попытавшегося с топором в руках защищать имущество хозяина, подстрелил собаку Блажиса, которую хозяйка спустила с цепи, когда непрошеные гости хотели ворваться в амбар — скорее всего, желая изнасиловать находившуюся там дочку хозяина Микасе, потому что обоим пособникам Заранки она не так давно отказала в своей руке. К счастью, засов амбара устоял перед натиском трех насильников. Ничего другого им не оставалось, как броситься к колодцу Блажиса и студеной водой утолить бесстыдную жажду. Но и здесь их ждала неудача — от крюка журавля отцепилось полное ведро и, падая, сбило жестянку с молоком, которую хозяйка опустила на ночь в колодец, чтобы устоялись сливки... Вода в колодце забелена и ее надо немедленно вычерпать. А где силы взять? У батрака Рокаса Чюжаса выкручена рука. С хозяином хутора Бенедиктасом Блажисом случилась беда еще страшнее. Под утро его свалил сердечный приступ с параличом всей левой стороны, когда он, отправившись на пастбище, не обнаружил своего быка Барнабаса. По последним сведениям тайной полиции, бык Барнабас пасется в Пашвяндре, откуда господин Блажис купил его у пани Шмигельской, кстати, таинственно пропавшей после поджога помещичьего сеновала. Все три преступника целый день провели в Пашвяндре, а прошлой ночью оказались в лабанорском цыганском таборе, пили, бушевали, тискали молодых цыганок, заставляли их, раздетых догола, танцевать вокруг костра, сидеть у них на коленях и т. д. и т. п. После этой вульгарной ночи цыганский табор снялся с якоря с берега озера Айсетас и подался в сторону Вяркине, а трое гуляк, купив утром у лабанорского еврея Моисея водку и провиант, отправились в Кривасалис и остановились в заброшенной избушке на краю деревни, чтобы опохмелиться... Кстати, эта избушка принадлежала бывшей тайной любовнице Мешкяле Фатиме Пабиржите, которая родила от него ребенка...

Но зачем господину Кезису попусту разевать рот? Зачем он целый день, не евши, не пивши, сочинял рапорт господину начальнику уезда?

— Нате, господин Клеменсас. Все черным по белому. Читайте и любуйтесь, какого ужака грели у себя за пазухой, чьи наущения до сих пор слушали, в какую бездну скатился ваш доверенный, ваш сват и бывший возлюбленный мадам Юрате, — патетически сказал господин Кезис и, достав из портфеля оранжевую папку, аккуратно положил под нос Страйжису.