Рафаэль

Я моргнула и оторвалась от своего внутреннего движняка, сосредоточившись на том, что происходит в комнате, и обнаружила, что Рафаэль переместился ближе ко мне. Меня как будто подключили к розетке — толчок энергии пронесся сквозь меня по направлению к моей крысе. Так много было силы, что это ощущалось почти болезненно. Внезапно крыса так резко прыгнула на леопарда, что у меня подкосились ноги. Рафаэль схватил меня за руку, чтобы помочь устоять, но крыса продолжала подниматься к поверхности, и мои звери разрывали меня изнутри.

Я отшатнулась от него, и внезапно рядом оказался Натэниэл, удерживая меня. В тот миг моя пантера издала громкий рык, и он ударил по ушам моей крысы, но они все еще разрывали меня на части. Я знала, что боль, которую они причиняют, не реальна, знала, что они вовсе не разрывают мои внутренние органы, но ощущения были такие, словно именно этим они и занимаются.

Мне не надо было смотреть на Рафаэля, чтобы понять, что он упал на колени вместе с нами, а моя крыса поднялась вновь, заставив леопарда покатиться кубарем. Натэниэл перекатился через меня, и леопард дал сдачи, но мне было нужно, чтобы это остановилось.

— Рафаэль, отвали! — Рявкнула я.

— Что происходит? — Спросил Мика.

— Я чувствую крысу внутри нее, прямо сейчас. — Ответил Рафаэль, и я не заметила в его голосе сожалений по поводу того, что он причиняет мне боль. Скорее он был удивлен, как будто происходило нечто хорошее.

— Все должно быть не так. — Прокряхтел Натэниэл. По голосу было слышно, что ему тоже больно, как и мне. Они оба должны были страдать — это одна из способностей moitié bête, забрать часть боли мастера себе.

— Я — царь. — Рафаэль произнес это таким тоном, как будто это все объясняло.

— Ей ты не царь, я ее царь. — Вмешался Мика и коснулся моего лица, стоя над нами. Его леопард пролился в мою тьму и затащил в нее моего леопарда. Мика даже не попытался сражаться с крысой — он просто позвал к себе моего леопарда, как большая черная тень, и больше ни для кого там не было места, особенно когда рядом с нами был Натэниэл.

— Ее глаза. — Пробормотала Клодия.

Кожа Натэниэла вспыхнула жаром и он поднял на меня серые глаза своего леопарда. Среди всех оборотней, кого я встречала, он был единственным, чей человеческий цвет глаз был куда более экзотичным, чем у его зверя.

— Смотри на меня. — Позвал Мика.

По-прежнему стоя на коленях, мы посмотрели на него, и я знала, что сейчас мы втроем впервые смотрели друг на друга глазами наших леопардов.

13

Когда все успокоились достаточно, чтобы мои глаза больше не горели желтым огнем леопарда, я повернулась к Рафаэлю.

— Это что за хрень была?

— Я и не знал, что твои глаза могут меняться вот так. — Ответил Рафаэль.

Он выглядел потрясенным и извинился, но для этого было уже как-то поздновато, по крайней мере, если вы хотите знать мое мнение.

— Это началось совсем недавно. — Сказал Мика.

— Почему? Почему, Рафаэль? Почему ты продолжал давить, хотя знал, что причиняешь мне боль?

Все, что я могла сделать — это удержаться от того, чтобы не коснуться его физически, и речь тут совсем не о романтике. Мне хотелось как минимум пихнуть его, но я была выше этого. Если я его толкну, а он в ответ сделает хоть что-нибудь агрессивное, то я уже не отступлю. Мне хотелось большего. Я была зла, мне предстояло рискнуть своей шкурой, а может, и того больше, если Рафаэль будет ближайшим из зверей моего зова. И если он еще хоть раз что-нибудь такое выкинет, никто другой уже не сможет успеть ко мне вовремя.

— Сила, Анита. Мне жаль, но сила была просто невероятной. Она ощущалась потрясающе, и я понимал, что ее будет больше. Что если мы соприкоснемся сильнее, то силы между нами станет больше.

Он потянулся в мою сторону, вроде как чтобы коснуться моих волос, и я зашипела на него, как кошка. Меня саму это напугало, так что я отошла от него подальше.

— Он мог бы вытащить ее крысу, если бы мы не были с ней? — Спросил Натэниэл.

Это остановило склоку. Мы все переглянулись между собой. Жан-Клод озвучил суть:

— Если ma petite предстоит выбрать конечную форму своего зверя, то нам следует найти способ, при котором она сама будет решать, каким зверем ей стать.

— У нее может быть больше одной формы — так же, как и у меня. — Заметил Мика.

— Мы не можем на это рассчитывать. — Покачал головой Натэниэл.

— Что плохого в том, что она станет веркрысой? — Не понял Рафаэль.

— Мне казалось, ты наш друг. — Сказал Натэниэл.

— Так и есть.

— Тогда ты понимаешь, что ради нашего счастья ей нужно стать верлеопардом.

— Здесь, в Сент-Луисе, мы все практикуем межвидовые связи. — Возразил Рафаэль.

— Ой, Рафаэль, вот давай без этого. — Вмешалась я. — Если я перекинусь, то это должен быть леопард.

— Не стану спорить — ты куда лучше разбираешься в отношениях, чем я, но я действительно не знал, что твои глаза начали изменяться настолько легко.

— Не так уж часто это происходит. — Парировала я.

— Но чаще, чем было раньше. — Заметил Мика.

Я кивнула, соглашаясь с его словами.

— Почему наша связь сходу была такой сильной? — Поинтересовалась я.