Рафаэль

— Как я уже объяснял Аните, я встречался не с теми много лет подряд.

— Мы все были с Анитой и Пьереттой, и никто ни в кого не тыкал ножом и не пытался поджечь. — Сказал Мика таким тоном, как будто это казалось ему максимально маловероятным.

Натэниэл помахал в воздухе рукой, как если бы пытался стереть все, что было сказано прежде, а после добавил:

— Ты не обязан спать с Пьереттой, если не хочешь, хотя почему бы тебе этого не хотеть? Ладно, неважно… Рафаэль, я это к тому, что Анита может привести ее с собой в качестве своей девушки, и потенциально — твоей. Пьеретта может потискаться с вами обоими перед толпой.

— Тогда наши женщины опять начнут драться за меня.

— Но эти женщины не спят с Анитой, а Пьеретта спит. — Возразил Натэниэл.

— Типа что Рафаэль готов спать с теми женщинами, с которыми уже сплю я, а у остальных нет шанса?

— Да, к тому же, если ты приведешь ее и как своего телохранителя, и как любовницу, то ей будет разрешено прикасаться к тебе. Таким образом, если тебе потребуется вдохнуть запах ее леопарда, она может спокойно потереться голой кожей об твое лицо, и все решат, что это флирт.

— Mon minou, ты стал таким коварным.

Натэниэл улыбнулся.

— Я всегда был коварным. Просто не очень хорошо получалось реализовывать это на практике.

— Это и правда хорошая возможность для Аниты иметь под боком дополнительную мощь, чтобы пробиться сквозь толпу, где ты не можешь помочь ей, и одновременно энергетическая подпитка для сохранения человеческой формы после того, как вы окажетесь у ям. — Подытожил Мика.

— И не было еще мужчины, чью репутацию бы подмочило общество двух красивых женщин. — Добавил Жан-Клод.

— Зависит от мужчины. — Возразил Рафаэль. — Но я понял вашу точку зрения. — Он посмотрел на Клодию и Бенито. — А что вы двое думаете об этом?

— Я рад, что у Аниты и Клодии будет с собой еще одна пара ножей. — Сказал Бенито.

— Пьеретта тоже получила приглашение на частные уроки Фредо. Она чертовски быстрая и отлично управляется с холодным оружием. — Добавила Клодия.

— А насколько она хороша в рукопашной? — Спросил Рафаэль.

— Весьма хороша. — Ответила Клодия.

Рафаэль кивнул.

— Хорошо, я согласен.

— Спасибо за это. — Поблагодарил его Натэниэл.

— Ты стал куда более решительным, чем я тебя помню, Натэниэл.

— Помнишь проблемы с гневом у Ричарда, которые настолько затянулись, что разрослись до гнева Аниты внутри него?

— Я помню, мы все испытали облегчение, когда она узнала, как справляться со своей яростью.

— Думаю, я позаимствовал у нее немного решительности.

— Анита одна из самых решительных людей, что я знаю. — Сказал Рафаэль.

— Да, она такая.

Они переглянулись между собой, глядя друг на друга дольше, чем это казалось необходимым, после чего Рафаэль сказал:

— Отныне мне следует приглядывать за тобой внимательнее, не так ли?

— Лучше прекрати выносить меня за скобки, когда ведешь с нами переговоры.

— Я этого не делаю.

Натэниэл бегло улыбнулся.

— Все в порядке, большинство именно так и поступают, или поступали.

— В таком случае, прими мои извинения, Натэниэл. В будущем я исправлюсь.

— Спасибо.

— К вопросу чести — если мы почувствуем, что ma petite в опасности, то придем ей на помощь даже в том случае, если нам придется пройти по головам всех веркрыс.

— Меньшего я и не ожидал, и если я умру, то делайте все, что необходимо, чтобы вызволить ее оттуда живой и невредимой.

— Не волнуйся, сделаем. — Сказал Мика.

Мои кишки все еще зудели от метафизических игр, в которые Рафаэль втянул нас с Натэниэлом, так что я не чувствовала себя особо дружелюбной, но…

— Мне больше нравится расклад, при котором ты выживешь, а сукин сын умрет.

— Я тоже предпочту такой расклад. — Улыбнулся Рафаэль.

— Если ты планируешь подготовиться, то нам пора идти. — Бросил Бенито.

Улыбка Рафаэля угасла, после чего он кивнул.

— Я могу рассчитывать на поцелуй, или ты все еще слишком расстроена из-за меня?

— Ты читаешь меня по лицу или по эмоциям? — Уточнила я.

— Полагаю, по лицу.

Я кивнула.

— Поскольку я собираюсь быть на твоей стороне, то — конечно, почему бы и нет.

— Звучит не слишком воодушевленно. — Нахмурился он.

— Ты просто взял и причинил мне боль, пользуясь тем, что находился в горячке силы — такого уговора не было. Я ожидала от тебя лучшего.

— Мне жаль, Анита.

— Слышали уже.

— Я выбит из колеи, признаю. — Его лицо вдруг сделалось таким же серьезным, каким было ранее. Он должен был держаться молодцом, а не впадать в меланхолию, и я вдруг поняла, что какая-то часть Рафаэля по-прежнему верила в то, что Гектор — его сын. Господи.

Это дало ему поблажку, так что я подошла к нему. Я посмотрела в это мрачное и торжественное лицо, и сказала то единственное, что, как мне казалось, могло ему помочь:

— Я сожалею обо всех этих ссорах. И искренне верю в то, что мать Гектора тебя газлайтит, чтобы пошатнуть твою решимость (газлайтинг — это внушение человеку того, чего не было, или отрицание того, что было — прим. переводчика).

— Разум подсказывает мне, что ты права, но мне бы хотелось смотреть на него, такого сильного, с таким потенциалом, и верить в то, что он может быть моим.