Раффлс, взломщик-любитель

– Но позвать для чего, Раффлс?

– Для того чтобы с боем пробиться к выходу и сбежать! – ответил он с серьезным выражением лица и веселым блеском в глазах.

Я вскочил с кресла.

– Ты ведь не хочешь сказать, что и ты приложил руку к этому делу?

– Моя рука была в нем единственной, мой дорогой Банни.

– Нонсенс! Ты в тот момент сидел за столом. Нет, ты мог сговориться еще с кем-нибудь. Я всегда думал, что ты так и поступишь!

– Одного было вполне достаточно, Банни, – сухо сказал Раффлс.

Он откинулся в кресле и взял новую сигарету. Я тоже взял одну из предложенного им портсигара: смысла злиться на Раффлса не было в принципе. К тому же мои мысли полностью захватило его невероятное признание.

– Конечно, – продолжил я, – если ты провернул все это в одиночку, то уж точно не мне критиковать твои методы. Ты не просто одержал верх над многократно превосходившей тебя силой, намеревавшейся одержать верх над тобой, но и вынудил их составить о тебе ложное впечатление, в результате чего они будут есть у тебя с рук до конца своих дней. Но не проси меня поверить, что ты все это сделал в одиночку! Во имя святого Георгия, – вскричал я, охваченный внезапной вспышкой энтузиазма, – мне совершенно все равно, как ты это сделал или кто тебе помогал! Это величайшее дело в твоей жизни!

Вне всяких сомнений, я никогда не видел Раффлса более сияющим или более довольным окружающим миром и самим собой; он был близок к тому состоянию восторга, который из нас двоих обычно испытывал только я.

– Тогда ты услышишь, как я провернул это, Банни, если сделаешь так, как я тебе скажу.

– Проси, старина, и можешь считать, что дело уже сделано.

– Выключи электрическое освещение.

– Все?

– Полагаю, что да.

– Готово.

– Теперь вернись к окну и отодвинь штору.

– И?

– Сейчас я к тебе подойду. Замечательно! Никогда не смотрел на него в столь поздний час. В доме горит всего одно окно!

Прижавшись щекой к оконному стеклу, он указывал слегка вниз и сильно наискось, мимо сидевших в ряд чаек, на маленький освещенный квадрат, напоминавший кусочек желтого изразца. Однако мне пришлось открыть окно, прежде чем я увидел все сам.

– Ты ведь не хочешь сказать, что это Торнэби-Хаус?

Я не был знаком с видом из своих задних окон.

– Конечно же, хочу, ты, кролик! Посмотри же в свой бинокль. Он-то и оказался полезнее всего.

Однако еще до того как я успел сфокусировать линзы бинокля, с моих глаз упала пелена совсем иного рода. Теперь я понимал, почему так часто видел Раффлса в последние пару недель и почему он всегда приходил между семью и восемью часами вечера, ожидая меня у этого самого окна и с этим самым биноклем. Теперь я все видел очень четко. Освещенное окно, на которое указывал Раффлс, полностью завладело моим вниманием. Из-за задвинутой шторы я не мог видеть, что происходило в комнате, однако силуэты находившихся внутри людей я различал весьма отчетливо. Мне даже показалось, что прямоугольник света пересекала, покачиваясь, тонкая черная полоса. Должно быть, это было то самое окно, в которое бесстрашный Пэррингтон спустился из расположенного этажом выше.

– Так и есть! – ответил Раффлс на мое восклицание. – Именно за этим окном я следил все эти недели. При дневном свете с этой стороны дома можно разглядеть многое выше первого этажа, и, к счастью, как раз в одной из этих комнат хозяин дома облачается в свой ночной наряд. Это легко заметить, если смотреть в нужное время. В одно утро, еще до того, как ты проснулся, я видел, как он бреется! Вечером там остается за всем присматривать камердинер, и в этом-то и была загвоздка. В итоге мне пришлось кое-что выяснить об этом типе и послать ему телеграмму от имени его девушки, чтобы он встретился с ней вне дома в восемь. Разумеется, он утверждает, что был тогда на своем посту. Впрочем, я и это предвидел, сделав работу бедолаги вместо него до того, как взяться за свою. Я сложил и убрал каждый предмет одежды, прежде чем перевернуть комнату вверх дном.

– Даже не представляю, как ты успел!

– У меня на это ушла всего одна лишняя минута, а часы встали ровно в пятнадцать. Впрочем, к их остановке приложил руку я сам. Это старая уловка: остановить часы и перевести стрелки, однако ты должен признать, что все выглядело так, словно кто-то обернул часы, чтобы и их унести. Таким образом, в комнате обнаружилась целая куча доказательств того, что ограбление было совершено, когда мы все сидели за столом. Хотя на самом деле камердинер вышел из нее через минуту после лорда Торнэби, а я вошел туда еще через минуту.

– Через окно?

– Чтобы быть уверенным. Я ждал внизу, в саду. Содержание собственного сада в городе обходится дорого во многих смыслах этого слова. Ты, конечно же, заметил старую заднюю дверь? Замок на ней просто смехотворный.

– Но что насчет окна? Оно на втором этаже, разве нет?