Раффлс, взломщик-любитель

Раффлс взял трость, которую положил рядом со своим пальто. Это был толстая бамбуковая трость с полированной рукоятью. Он отвинтил рукоять и вытряхнул из трости несколько тростей меньшего размера, напоминавших детскую удочку, которой, как я потом понял, они раньше и были. Затем он достал и быстро прикрепил к наконечнику трости изготовленный из стали двойной крюк; после этого Раффлс расстегнул три пуговицы жилета, и я увидел, что вокруг его талии была обмотана великолепнейшая веревка из манильской пеньки с аккуратными петлями для ног, располагавшимися через равные отрезки.

– Нужны дальнейшие объяснения? – спросил Раффлс, размотав веревку. – Этим концом она крепко привязывается к вот этому концу крюка, другая половина крюка цепляется за все, что попадется ей на пути, – и ты оставляешь трость болтаться, пока сам взбираешься наверх. Разумеется, ты должен знать, за что цепляться, однако хозяин дома любезно привинтил керамическую ванну к полу своей гардеробной. Все трубы были снаружи и крепились к стене как раз в нужном месте. Видишь ли, я проводил разведку не только ночью, но и днем: было бы неразумно конструировать лестницу, полагаясь на случай.

– Ты ее сделал специально для этого!

– Мой дорогой Банни, – сказал Раффлс, вновь подпоясываясь пенькой, – я никогда не собирался учиться изготовлению лестниц, но я всегда говорил, что, если мне когда-нибудь придется воспользоваться одной из них, это будет лучшая лестница из всех когда-либо изобретенных человечеством. К тому же когда-нибудь она может пригодиться еще раз.

– Но сколько времени у тебя ушло на все про все?

– От матушки-земли до матушки-земли? Этой ночью я управился примерно за пять минут, и одна из них ушла на то, чтобы выполнить работу другого человека.

– Что?! – вскричал я. – Ты хочешь сказать, что вскарабкался наверх, спустился вниз, залез в окно, вылез из него, взломал шкаф, затем тот здоровенный оловянный сундук, заклинил дверь и скрылся с пэрским одеянием и всем остальным за пять минут?

– Разумеется, нет. Нет и нет.

– Тогда что ты имеешь в виду? Что конкретно ты там делал?

– Съел кушанье в два присеста, Банни! Вчерашней ночью у меня была генеральная репетиция, и именно тогда я забрал всю добычу. Наш благородный друг храпел в соседней комнате все это время, однако приложенные мной усилия все равно заслуживают того, чтобы занять достойное место среди моих скромных подвигов, поскольку я не только взял все, что хотел, но и оставил комнату точно в том виде, в котором она была до моего прихода, все за собой закрыв, как и положено хорошему мальчику. Тогда это заняло гораздо больше времени; сегодня же мне просто нужно было устроить в комнате небольшой беспорядок, стащить несколько запонок и оставить улики, явно указывающие на то, что чертово одеяние стащили сегодняшней ночью. Если подумать, то это было именно тем, что ваша пишущая братия называет Q.E.F.[76]. Я не только показал нашим разлюбезным криминалистам, что никак не мог бы провернуть этот трюк, но и заставил их думать, что его провернул кто-то другой, за которого они, как полные ослы, приняли меня.

Вы, наверное, полагаете, что в ту минуту я смотрел на Раффлса в немом и восхищенном изумлении. Но к тому моменту я уже знал его слишком хорошо. Если бы он сказал мне, что вломился в Английский банк или Тауэр, я бы не усомнился в его словах ни на секунду. Я приготовился отправиться с ним в Олбани и взглянуть на регалии, спрятанные у него под кроватью. Заметив, что он надевает пальто, я достал свое. Однако Раффлс и слышать ничего не хотел о том, чтобы я сопровождал его в тот вечер.

– Нет, мой дорогой Банни, я с ног валюсь от усталости и нервотрепки. Возможно, ты мне не веришь, считая меня двужильным, но те пять минут, о которых ты теперь знаешь, были слишком напряженными даже на мой вкус. По задумке ужин должен был начаться без четверти восемь, поэтому, не буду скрывать, я рассчитывал, что времени у меня будет в два раза больше. Однако без двадцати все еще никого не было, и наш благородный хозяин не торопился. А я не хотел оказаться последним прибывшим, так что был в гостиной без пяти. В результате действовать пришлось быстрее, чем мне бы хотелось.

Точку в этой истории Раффлс поставил уже после того, как мы с ним распрощались, и сделал это так, как это бы сделал я сам. О судьбе пэрских одеяния и короны достопочтенного графа Торнэби, Р. П., стало известно не только криминалистам, не говоря уже о членах Клуба криминалистов. Он поступил с ними в точности так, как того и ожидали джентльмены, с которыми он провел вечер. И сделал это Раффлс в столь свойственной ему манере, что эти джентльмены раз и навсегда выбросили из головы мысль о том, что он мог быть самим собой. О том, чтобы воспользоваться услугами «Картера Патерсона»[77], не могло быть и речи, почтовых отправлений также следовало избегать по очевидным причинам. Потому Раффлс поместил белого слона в камеру хранения на Чаринг-Кросс и отправил лорду Торнэби квитанцию.

Ловушка для взломщика