Ранняя философия Эдмунда Гуссерля (Галле, 1887–1901)

В плане нашего размышления интересен вот какой момент: имеется в виду теоретически необходимое, по Канту, движение мысли к очищению от всего, что присуще простому субъекту, – к тождественному субъекту во всяком состоянии моего мышления. То, что было обрисовано Кантом как своего рода логическая необходимость в пределах, условно именуемых рациональной психологией, в известной степени и схематично действительно запечатлело черты трудного развития реальной истории философии (хотя оно бывает как бы смазанным упомянутой модернизирующей историей философии). Но, скажем, результатом развития философии классического немецкого идеализма и его ревальваций в новейшей и современной философии, действительно, стала такая теория субъекта познания, которая всё более и более отсекала от единства многообразных качеств, свойств, особенностей простого (т. е. реального, жизненного) субъекта познания всё, что не соответствовало образу и тенденции обретения чистого мышления. Как с этой моделью можно соотнести направленности движения учения Гуссерля, взятого в его динамике?

Ранний Гуссерль и начавшийся пересмотр модели «чистого», только мыслящего, «разумного» субъекта

В ранний период, когда (еще раз повторю, вчерашний математик) Гуссерль начал свое – достаточно быстрое, но и трудное – вхождение во врата профессиональной философии, в этой последней уже имело место неоднозначное отношение к моделям чистого субъекта немецкого классического идеализма.

Здесь нет места для выписывания конкретных оттенков содержания лозунгов «Назад к Канту», потом – «Назад к Гегелю». Но по крайней мере одно ясно: это назад отнюдь не означало действительного возврата к наиболее аутентичному изучению, постижению текстов Канта или Гегеля, а скорее предполагало включение в философию (всегда избирательное – по отношению к разным текстам) актуальных философских проблем (притом по-разному понимаемых и акцентируемых в разных школах неокантианства или неогегельянства).

Что касается раннего Гуссерля, то специальной темой последующих исследований феноменологии стало изучение по-своему актуального, именно гуссерлевского возвращения «Назад к Канту». О чем-то подобном применительно к ненавидимому им и им даже не изученному Гегелю Гуссерль даже и не помышлял. Он говорил: гегелевская философия отстоит «от нас» дальше, чем, скажем, философии древней Индии… (Впрочем, при конкретном разборе – в этой книге – «Философии арифметики» Гуссерля у нас были объективные поводы сопоставить, даже соотнести, если не увязать конкретные гегелевские и гуссерлевские гносеологические размышления.)

Вернемся к теме образов субъекта познания, постепенно сложившихся в (европейской философии) ко времени формирования Гуссерля, т. е. ко второй половине XIX века. В свете использования и дальнейшего развития Гуссерлем теории интенциональности вырисовывалась особая теоретическая тенденция, которая состоит в проблемно-методологическом расширении рамок и в известном проблемном обогащении новой концепции субъекта познания к концу XIX века. Если в немецком идеализме Нового времени имело место настойчивое очищение идеи и образа (гносеологического) субъекта, то тенденция, прослеживаемая и в ранней, и в поздней (феноменологической) теории Гуссерля, состояла, напротив, в проблемно-методологическом расширении, обогащении уже гуссерлевской теории субъекта. (Если бы было достаточно времени и лишнего книжного пространства, можно было бы описать сходные тенденции у мыслителей XIX–XX веков разных направлений. Скажем, в классической философии Маркса и последующих высококвалифицированных философов-марксистов были расширены рамки классической концепции субъекта и объекта познания под знаком разработки теории деятельности и активного подключения к философии социально-исторических измерений реальной человеческой деятельности (что нашло интересное и по-своему плодотворное продолжение в XX веке в концепциях социологии познания и знания).

Поскольку в данном разделе мы специально рассматриваем рано появившуюся своеобразную гуссерлевскую интенциональную реформу (одновременную, как было показано, самой уже более явной разработкой феноменологии), ближе очертим одну главную тенденцию соответствующих ранних идей Гуссерля. Она выразилась в (противоположном очищению) движении к методологическому расширению и обогащению традиционной модели субъекта познания. А эта тенденция (как будет показано на особых отдельных примерах) была представлена учениями не только раннего, но и позднего Гуссерля, а также проявилась, как мы увидим, в…сугубо современной феноменологии!

Конкретно она воплотилась в ряде расширяющих направлений: