Ранняя философия Эдмунда Гуссерля (Галле, 1887–1901)

Сетуя на то, что все равно в отечественных работах по феноменологии почти полностью обойдены вниманием ранние тексты Гуссерля, я уже отмечала, что в целом считаю достаточно развитыми, добротными многие российские исследования феноменологии (как они выглядят к настоящему времени). Их оправданно считать объективно заметной частью мировой феноменологии. Другое дело, что мировая феноменология этот факт, увы, почти что не замечает…

В последние пару десятилетий в строй отечественных знатоков феноменологии влились теперь уже известные молодые ученые. К их числу принадлежат издатели-составители (также и авторы Предисловий) названной в заголовке книги А. Ямпольская, С. Шолохова, а также молодой, но уже заслуживший признание Г. И. Чернавин (автор с интернациональным образованием).

В частности, их стараниями обогатились отечественные работы именно о французской феноменологии XX и XXI веков – весьма своеобразного ответвления феноменологического движения.

Создатели книги при этом добросовестно отмечают поистине фундаментальный вклад отечественной исследовательницы И. С. Вдовиной (и руководимой ею группы ИФ РАН) в кропотливое и последовательное изучение именно французских феноменологических традиций. Эта работа наших философов рано началась и продолжается, к счастью, до сей поры. Систематическими и по-своему классическими остаются исследования И. Вдовиной и её группы фундаментальных работ классика французской и мировой, конечно, философии П. Рикёра. Они всегда включали осмысление и развитие им феноменологических традиций – в плодотворном, длительном сотрудничестве наших философов с самим этим ярким классиком философии XX века. (Они отчасти вовлекали в эту работу также и меня, почему я считала и считаю обращение к феноменологическим и цивилизационным аспектам учения П. Рикера, как и личное знакомство с этим выдающимся человеком, настоящим везением.)

Тщательными, глубокими были исследования И. С. Вдовиной философии Э. Левинаса и других французских феноменологов. Работа И. С. Вдовиной «Феноменология во Франции (обзор французской литературы 70-х годов)» вышла уже в 1977 году; работа продолжилась в XXI веке (см. книгу: Вдовина И. С. Феноменология во Франции. Историко-философские очерки. М.: Канон+, 2009).

Анализируемая книга «(ПОСТ)феноменология…», на мой взгляд, успешно продолжает далее традиции мировых и отечественных исследований феноменологии вообще, французской феноменологии, в частности.

Я не собираюсь ни рецензировать, ни сколько-нибудь полно презентировать содержание книги в целом. Здесь для своих целей выберу лишь те переводы, дискуссии, которые относятся, во-первых, к темам теории интенциональности и которые, во-вторых, акцентируют «неклассичность», новаторство и гуссерлевских подходов и, в-третьих, сами намечают уже «негуссерлевские», новые и для XX века перспективы в трактовке темы интенциональности.

Поскольку сама книга (которая здесь вовлечена всё же в контекст моего рассмотрения) в распоряжении читателей, позволю себе далее сделать канвой всего анализа продолжение предшествующих моих рассуждений об оригинальности уже и ранней концепции интенциональности Гуссерля, о её необычных поворотах и акцентах.

* * *

В Предисловии к переводу статьи Э. Левинаса «Заметки о смысле» А. Ямпольская уместно напоминает о близости Э. Левинаса русскому читателю – о том, в частности, сколь родной ему была русская литература и поэзия. Могу подтвердить это: нам – мне и моему мужу Ю. А. Замошкину – довелось познакомиться и поговорить с Э. Левинасом на одном из зарубежных конгрессов. Левинас (выходец из русскоязычной семьи), в частности, рассказал нам, что даже на сон грядущий имеет обыкновение читать Пушкина или Лермонтова – он процитировал, в частности, «Песнь о вещем Олеге»… Говорили мы по-русски. Впечатления были сильными – из тех, о которых не забывают.

А. Ямпольская в своем Предисловии к переводу статьи Э. Левинаса «Заметки о смысле» справедливо отмечает – имея в виду тему Я как субъекта познания, что у Левинаса «Я перестает быть субъектом мышления и свободы и становится субъектом ответственности – ответственности за всё и вся, превосходящей разделение на то, что может быть Я вменено и что не может. Я – ответчик, Я – обвиняемый; пусть я ни в чем не виновен, но все равно я обязан ответить другому на его просьбу и мольбу, я должен отвечать перед другим и за другого».[269]

Хотела бы здесь высказать свое критическое мнение относительно того обсуждаемого здесь акцента, который является как бы частным, но для обсуждаемой темы принципиально важным. Считаю, что у Левинаса и других французских авторов-феноменологов субъект все же не «перестает быть субъектом мышления и свободы» – пусть нельзя не согласиться с утверждением об особом акцентировании ими аспекта принципа “ответственности за всё и вся” как фундаментальной характеристики субъекта действия и познания.