Расплата (СИ)

Филипп ждал, когда же тот сорвется и покажет свои истинные чувства, когда же ложь и предательство обнажат свою мерзкую сущность. Он ждал подтверждения своих предчувствий — маркиз, должно быть, рад, что бастарду дали уйти… Но лицо Адриана непоколебимо: взгляд трезвый, холодный, открытый. Может, действительно, перед Филиппом стоит все тот же прежний верный слуга, готовый по первому требованию своего короля загрызть любого? Может, действительно, исцелился от романтической дури и жажды подвигов? Впрочем, самое время расставить все точки над «i».

— А помнишь, мы с тобой голубей в детстве гоняли? — вдруг ни с того, ни с сего, задумчиво спросил Филипп.

Адриан нахмурился, не понимая, к чему эти воспоминания, покрытые пылью прошедших лет.

— Почему ты вдруг вспомнил об этом?

— Времена были хорошие. Я знал, кто враг мне, а кто друг… Ближе тебя у меня тогда никого не было.

«Ближе тебя, — про себя ответил маркиз, глядя в льдистые глаза венценосца, — у меня тоже тогда никого не было. Только это не помешало тебе мою жену убить! Мою беременную жену, тварь!» Адриан едва сдержался, чтоб не высказать это вслух, и только взор его, на мгновенье потемневший, выдал ту отчаянную горечь, что до сих пор пожирала душу.

— А теперь вот не знаю, от кого удар в спину ждать, — тихо добавил Филипп.

— Ты засомневался во мне?

— Ты уже однажды предал меня. Но ты же не враг, правда? Все ведь оступаются. А женщины порой толкают на немыслимые поступки. Иногда нужно давать людям шанс все исправить. А ты мой друг, и я не хочу в тебе сомневаться. Вот что, Адриан, я, наверно, поторопился отпускать Этьена — мало ли что ему в голову взбредет, вдруг передумает… Нельзя никому верить, особенно таким самозванцам, как мой братец нареченный. Убить его все-таки надежнее будет. А народу скажем, мол, сбежал, и отказ от короны во всей красе предоставим. Вряд ли кто-то станет искать трусливого бастарда. Да! На том и порешим. И вот ты-то его и убьешь. А заодно докажешь мне, что тебе можно доверять, как прежде, — глухо проговорил Филипп последнюю фразу, подойдя вплотную к маркизу, змеиным своим взглядом вонзаясь в позабывшие и покой, и радость глаза напротив. — Убьешь Этьена, и я прощу тебя. Он в городе, оплакивает свою Кристину. Такой прекрасной ищейке, как ты, не будет трудно выполнить мою маленькую просьбу. Выполнишь?

— Выполню, — не задумываясь, ни секунды не колеблясь, отчеканил маркиз.

— Ну вот и хорошо. Действуй.

Филипп обошел маркиза и направился к выходу. Уже у самых дверей остановился, обернулся вполоборота и добавил:

— Буду предельно откровенен с человеком, которого считал своим другом. Если ты не сделаешь этого, пеняй на себя. Я нашел тебе замену. Так что Этьена все равно убьют, но вместе с ним убьют и тебя. Подумай хорошенько, на чьей ты стороне и что тебе дороже: никому не нужное геройство или же твоя собственная жизнь. Это твой последний шанс, Адриан. Я тебя предупредил.

Глава 54

Через час. Таверна

Мир рушится куда быстрее, чем создается. Казалось, Этьен ко всему уже был готов: что ему придется выдирать Кристину из плена зубами, что будут проблемы с выездом из города, что его убьют, в конце концов… Но к смерти Кристины он готов не был. Опустошенный, разбитый, он не помнил, как покидал стены Королевского Дворца, а если б вспомнил, то очень бы удивился — никто его не остановил, никто не попытался убить. Да плевать на это… Теперь уже плевать.

Идти на кладбище он не решился — не видя ее могилу, проще воспринимать случившееся чьей-то глупой шуткой или ошибкой. Ноги сами привели его в таверну. В ту самую, злополучную таверну, в которой все и началось… Все так же горчит пиво, все так же воняет подгоревший поросенок, только посетителей сейчас в разы меньше — они слетятся чуть попозже, когда накрывший город мрак, подружившись с пьяным угаром, укроет туманной пеленой все сокровенные греховные помыслы.

Где-то наверху скрипнула дверь — Этьен невольно обернулся, готовый все отдать за то, чтобы история повторилась, и Кристина, измученная, истерзанная, но живая, показалась на лестнице… Но там лишь шальная куртизанка, которой совсем не нужна его помощь — довольная случайным заработком, спускается она с видом королевы и качает пышными бедрами под алчные взгляды немногочисленных посетителей. Этьен отвернулся и залпом осушил кружку. Сегодня хочется напиться до свинского состояния, и плевать, что будет дальше. Сегодня хочется стать одним из тех, мертвых, с пустыми глазами, не знающих ни боли, ни жалости. Живущих одними инстинктами. Ничего нечувствующих.

— Ты что плачешь, красавчик? — раздался над ухом грубоватый, прокуренный женский голос, и тут же чья-то рука мягко легла ему на плечо. — Пойдем утешу?

— Вон пошла, — сквозь зубы процедил Этьен.

— Фууу! Как грубо! Купи меня, красавчик, на полчасика — обещаю, не пожалеешь!

— Я что-то непонятно сказал?