Расплата (СИ)

Ему казалось, если он ее отпустит, то непременно потеряет, теперь уж навсегда; как сумасшедший кричал на девчонку, а потом вдруг резко прижал к себе, все повторяя, уже тише:

— Ну зачем? Зачем, глупая? Все же позади, никто тебя не тронет!

Только теперь до нее дошел смысл всех его странных действий — испугался? За нее испугался? Решил, что руки на себя захочет наложить?

— Вы что, подумали, что я пошла топиться? — тихо спросила девушка, воспользовавшись секундным затишьем. — Анри, у меня и в мыслях не было… Я же предупредила Вашего друга…

Он замолчал, чуть отстранился, недоверчиво разглядывая перепуганную его криком девушку.

— Правда?

— Ну конечно! Если я не убила себя ночью, зачем мне убивать себя сейчас?

Логично, в общем-то. Почувствовал себя дураком. Еще бы! Представил со стороны: сам себя накрутил, сам поверил, налетел, раскричался на и без того перепуганную девчонку… А она всего лишь, видите ли, искупаться решила, не без оснований рассудив, что нескоро еще выпадет возможность понежиться в чистой прохладной воде. От одного сумасшедшего сбежала — к другому прибежала…

— Прости, — наконец отцепившись от девушки, растерянно проговорил Этьен. — Прости, я не хотел тебя пугать… Испугался, что ты сорвалась после вчерашнего, испугался, что сам напугал тебя ночью. Прости меня… Заканчивай, нам пора выдвигаться. Надо еще в деревню наведаться, одежду тебе раздобыть.

Понимая, что мало того, что напугал ее, так теперь еще и бесстыже пялится на обнаженную девушку, он резко развернулся и двинулся к берегу, оставляя Кристину смущенно улыбаться ему в спину, облепленную мокрой рубашкой. Кажется, искать одежду придется теперь не только для нее.

— Анри! — раздался за спиной тихий голосок Кристины.

Он остановился, не решаясь обернуться, а она вдруг сама подошла к нему, схватила за плечо, развернула к себе и прильнула к его губам — стремительно, всего на пару мгновений. Она не знала, что двигало ею — просто очень хотелось перед ним извиниться и успокоить, дать понять, что ему-то извиняться не за что.

— Простите меня, — чуть отстранившись, смущенно опустила она глаза, чувствуя, как смотрит на нее, не понимая ее внезапного жеста, но до сих пор его горячая ладонь почему-то покоится на ее спине, не отпуская. — Я, правда, не хотела Вас пугать. Простите меня. Обещаю, что бы ни случилось, я никогда добровольно не уйду из жизни.

Она слишком поздно осознала свою оплошность — должно быть, ему противен поцелуй столь падшей, грязной женщины, должно быть, она сама ему противна, и свою ценность для него, она, конечно же, сильно переоценила. Ей от стыда захотелось под землю провалиться — теперь он точно сочтет ее легкомысленной и тысячу раз пожалеет, что спас…

— Простите меня, я не должна была этого делать, — растерянно проговорила Кристина, избегая внимательного, наверняка осуждающего взгляда, что обжигает нагую ее кожу.

— Пойдем. Нам пора уходить.

Его голос показался чужим и холодным. Что таит он? Презрение? Непонимание? Неловкость? Кристина хотела ускользнуть, выбраться из-под его руки, все еще покоящейся на ее пояснице, но он молча привлек к себе девчонку и вместе с ней направился к берегу.

— Ууу, — протянул Морис, с усмешкой глядя на промокшего наследника, прижимающего к себе такую же мокрую Кристину. — Ребят, я смотрю, вам и здесь неплохо? Вы как ехать в таком виде собираетесь?

— Ну а ты на что? — Этьен усадил девушку возле костра и подошел к Морису. — Давай, дуй в деревню, раздобудь Кристине платье, а я как раз обсохну.

— Хочешь отправить меня за одеждой или просто избавляешься от лишнего свидетеля? — едва сдерживал улыбку Морис, пристально вглядываясь в карие, чуть шальные глаза наследника.

— Хочу дать тебе по шее, — ответил Этьен с самым серьезным видом, стягивая с себя мокрую рубашку.

— На правду не обижаются, — пожал Морис плечами, а потом добавил уже совсем тихо, только для Этьена: — Ну что, наследник, безразлична она тебе, значит? Смотри, «безразличием» своим, — кивая на неприлично топорщащиеся штаны, улыбнулся Морис, — девушку не испугай.

— Морис, не теряй время, его у нас не так много.

Времени у них действительно мало. И Морис умчался, а напряженная тишина, разбавленная лишь треском поленьев, воцарилась на поляне. Кристина затаилась, сжалась вся в комочек, коря и терзая себя за глупый поступок — как спасителю своему в глаза теперь смотреть?