Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Если опять же рассуждать логически, египтяне должны были бы ценить это духовное наслаждение и развивать в себе любовь к созерцанию и размышлению, побуждаемые если не внутренним чувством, то хотя бы замеченной мною склонностью во всех своих поступках и действиях подражать европейцам. Возможно, существуют какие-то тайные причины, удерживающие их от подражания в этой сфере?

Иса ибн Хишам: Нет здесь никакой другой причины кроме равнодушия и отсутствия интереса к изучению вещей как материальных, так и духовных. При всей своей приверженности к копированию иностранцев они перенимают лишь внешние признаки их культуры, ее фальшивую позолоту, чувственные наслаждения, влекущие за собой истощение организма и непомерные траты. О полезных достижениях цивилизации они просто ничего не знают и знать не желают. Короче говоря, египтянин в своем отношении к западной цивилизации напоминает решето, которое удерживает ненужный мусор и пропускает все ценное и полезное.

Паша: Прискорбно, что отказавшись от преимуществ прежней цивилизации, они не овладели преимуществами новой и оказались в положении вязальщицы, распустившей свою добротную и прочную пряжу.

Говорил Иса ибн Хишам: Так мы беседовали, пока не подошли к искусственному гроту, устроенному в одном из уголков сада. Мы восхитились красотой постройки и журчанием воды, стекающей по каменным стенкам, уселись на одну из скамеек, поставленных здесь специально для посетителей, и неожиданно обнаружили рядом с собой троих египтян. Они были так увлечены разговором друг с другом, что не заметили нашего появления. Мы прислушались к тому, что они говорили, и поняли, что один из них — деревенский омда, второй — торговец из портового города, а третий — молодой бездельник и гуляка. И вот, что мы уловили из их разговора.

Омда: А где же то, ради чего мы пришли в этот сад? Мы уже долго здесь сидим, но так ничего и не видели. Разве мы здесь для того, чтобы томиться под этими деревьями, дышать сыростью и нюхать запах затхлой воды? Я не вижу разницы между этим местом и болотом возле моей деревни. Клянусь жизнью, там плавает больше гусей и они жирнее тех, что перед нами. Что толку нам оставаться тут, под деревьями, на которых не растут никакие плоды, могущие утолить голод? Где те аппетитные яства и свежая дичь, которые ты нам обещал и которыми нас соблазнял?!

Гуляка: Не торопись, ты все получишь, даже если мы и совершили ошибку, придя сюда. Я-то думал, что сад таков же, как и в былые времена. Не мог и представить себе, что здесь не осталось ни ланей, ни газелей. Лишь после того, как мы вошли, один приятель сообщил мне, что правительство постаралось избавить себя от всяких забот и начало с того, что запретило вход сюда всем носящим никаб и закутанным в покрывало. На эту жестокую меру я могу откликнуться только теми же словами, что и газеты, выразившие свое «фи» правительству: «Аллах нам судья и лучший защитник».

Торговец: Увы, кончились те дни и ночи, когда в этом саду красавицы резвились и служанки их веселились. Сколько раз я приходил сюда в одиночку, но стоило мне расставить силок и накидать зернышек, как в него попадалась газель, а то и две и три.

Омда: Аллах свидетель, столица теперь такова, что в ней лучше не задерживаться, надо скорей управляться с делами и возвращаться восвояси. Иначе рискуешь лишиться денег и надорвать сердце. Я и сегодня не могу опомниться от того, что произошло со мной вчера, когда я ужинал с одним чиновником. Он потащил меня с собой на прогулку. Я пошел в надежде, что он поможет мне решить мое дело. Он водил меня из одного места в другое, из кабака в кабак, он и его друзья пили за мой счет так, словно их глотки дырявые бочки, которые никогда не наполнятся, а мой кошелек — неисчерпаем. А стоило нам покончить с кабаками, как они ринулись в игорные дома. И остался я с больной головой и с пустым кошельком.

Торговец: Зачем же ты потакал ему, шел на поводу у его друзей и потратил столько денег без удовольствия и без пользы? Если ты хотел с его помощью решить дело, как ты утверждаешь, то достаточно было «дать ему на лапу» соответствующую сумму и отвязаться от него и его друзей, тогда бы ты не влип в эту историю.

Омда: Тебе легко упрекать и советовать. Вы, городские торговцы, не так зависимы от властей, как мы, Аллах избавил вас от наших тягот и трудностей. А мы вынуждены постоянно задабривать их, и «соответствующей суммы», как ты говоришь, тут недостаточно. На них нужно тратить постоянно и много. От одного слова маленького чиновника зависит, дать ли ход большому делу. Да и кто знает, вдруг тот, кому ты не уделил внимания сегодня и не поводил его по кабакам ал-Азбакиййи, завтра станет судьей или важным чиновником в провинции?

Гуляка (прерывая его): Если прошлая ночь была для тебя неудачной, то сегодняшняя, если Аллаху будет угодно, вознаградит нас за все убытки.

Омда: Как тебе верить, если ты уже не сдержал своего обещания насчет этого сада, скоро ночь наступит, а мы все еще несолоно хлебавши!