Расскажи мне…

Все подсудимые прекрасно знали: в период совершения ими преступления действовал закон, по которому им полагалось всего три года лишения свободы с конфискацией имущества. И даже появление 5 мая 1961 года Указа Президиума Верховного Совета СССР о борьбе с расхитителями социалистической собственности и нарушителями правил о валютных операциях, по которому им могли «влепить»15 лет тюрьмы, не насторожило их настолько, чтобы они испугались

Со 2 по 5 июня 1961 года Н. Хрущев находился в Вене, где встречался с президентом США Дж. Кеннеди.

И вот во время одного из разговоров с журналистами Хрущев принялся гневно обличать господ капиталистов, тыча им в нос убийственные, на его взгляд, факты возмутительных порядков, царящих на Западе. В ответ он услышал, что, оказывается, коммунистическая Москва отнюдь не лучше капиталистического Западного Берлина и, к примеру, черный валютный рынок Москвы чуть ли не Мекка спекуляции в Европе.

Хрущев был явно ошарашен такой информацией. По приезде в Москву он вызвал к себе Председателя КГБ Александра Шелепина и поинтересовался, правду ли ему сказали капиталисты.

Шелепин в ответ развел руками и доложил: органы КГБ делают все от них зависящее, чтобы прикрыть это грязное гнездо спекуляции в Москве. «Вот на днях будут судить большую группу валютчиков», – сообщил Шелепин Хрущеву в свое оправдание.

И с этого момента Хрущев стал лично следить за развитием событий в Мосгорсуде.

15 июня суд приговорил главных обвиняемых – Рокотова, Н.Э. Эдлис и В.П. Файбышенко – к 15 годам заключения (из них первые 5 лет им предстояло провести в тюрьме), ещё четверых – к 8 и ещё одного – к 6 годам заключения. Причём особо оговаривалось, что в соответствии с указом от 5 мая с.г. к ним не может быть применено условно-досрочное освобождение и замена не отбытой части наказания наказанием более мягким. Но этот приговор вызвал на самом верху нешуточный гнев.

– Я возмущён, – говорил Н.С.Хрущёв на заседании Президиума ЦК КПСС 17 июня 1961 года. Товарищ прокурор, вы что, будите свою политику проводить или будете слушать ЦК?

Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко, которого он обещал наказать вместе с председателем Верховного суда А.Г. Горкиным («новых людей назначим!»), напомнил ему: – Как бы вы меня не ругали, но если закон не установил смертной казни, мы не можем её применить.

– Хотите я общественным обвинителем выступлю с требованием расстрела? – спросил Н.С.Хрущев. И предложил: – Законодательство надо пересмотреть.

Именно Хрущёв был инициатором возобновления смертной казни в начале 50-х годов.

Сам он так отозвался об этом: – Сталин в этих вопросах правильную занимал позицию. Он перегибал палку, но преступников мы никогда не жалели.

Его конкретное предложение заключалось в следующем: – Пусть печать выступит и разделает приговор суда.

Председатель Мосгорсуда Л.А. Громов был снят со своей должности, а статья УК о нарушении правил, связанных с валютными операциями, была 6 июля снова изменена – она теперь, как и статьи о взятках и об особо крупных хищениях, предусматривала исключительную меру – смертную казнь.

21 июля было опубликовано сообщение о том, что генеральный прокурор внёс кассационный протест на мягкость приговора по делу Рокотова и Файбышенко, и о том, что судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР, удовлетворив этот протест, 18–19 июля сама рассмотрела его заново.

Приговор, окончательный и не подлежащий обжалованию, был таков: «К расстрелу с конфискацией всех изъятых ценностей и имущества».

27 июля Рокотов и Файбышенко были расстреляны.

Юристы в своём кругу говорили о явном беззаконии. Зарубежные радиоголоса нашли новую тему для атак на советскую систему.

Этот беспрецедентный в советской уголовной практике процесс послужил сигналом к возбуждению других подобного рода судебных дел о расхищении социалистической собственности. Они стали печься как блины, людей расстреливали не десятками, а сотнями.

С теми, кто, нарушая монополию государства на производство и распределение, доказывал её неэффективность, власть боролась не на жизнь, а на смерть. Только с ноября 1962 по июль 1963 года, то есть всего за 9 месяцев, в СССР состоялось более 80 «хозяйственных процессов» и на них было вынесено 163 смертных приговора.

Наиболее крупным из них стало дело Бориса Ройфмана и 25 его сообщников. Одиннадцать из них расстреляли.

Ремарка 7

В Интернете немного информации по делу Ройфмана, но некоторая повторяется и, возможно, достоверна.

Все, что нашла достойным внимания, привожу ниже.

***

В ответ на чистосердечные признания Ройфмана КГБ обещал сохранить ему жизнь, учитывая, что был он фронтовиком и на свободе у него остались двое малолетних детей, один из которых был психически неполноценен. По работе Ройфман характеризовался весьма положительно, его коллеги отзывались о нем как о порядочном и честном человеке.