Рассказы

Конечно, то — его собственные ощущения. Грен является натурой тонкой и чувствующей, помни это, читатель. Быть может, драмы в сей ситуации ни на грош — а Грен лишь зря поднимает шум.

Его удивляет собственная реакция. Ведь читал он и актуальную прозу, читал лауреатов Нобелевской премии по литературе — и считал себя немного порочным интеллектуалом. Дети отнюдь не цветы, дети у нас — грехосборники; Грен узнал это из толстых романов «про все» (а еще про наркотики, извращения и цинизм).

Как же глупо и инфантильно выглядит стремление помочь — в данной‑то ситуации.

Грен вздыхает — и ведет Мэри дальше по улице, к дому Фреев.

Итак, Грен — в гостях у Кристиана Фрея, профессионального духспеца. Мужчины здороваются, Грен подробно, на пальцах, объясняет ситуацию.

«Спасибо, что рассказали!» — говорит Кристиан Фрей. — Хотите блинчиков?»

От блинчиков Грен отказывается.

«Проблему решим, обязательно», — уверяет его мистер Фрей.

Грен слегка успокаивается. «Может, лучше перевести девочку в другую школу?» — спрашивает он.

«Нет, что вы, — отмахивается Фрей. — Проблему мы решим на месте». Как именно будет решена проблема, он не уточняет.

И Грен, на которого произвел впечатление мистер Фрей — с его низким голосом и учтивыми манерами — успокаивается окончательно. Грен идет домой. Мэри провожает его до двери и долго потом машет вслед.

Почти добравшись до дома, Грен вспоминает: портфель! Он забыл свой портфель в доме Фреев, возле полочки для обуви! Спешно возвращается Грен к милому кирпичному домику, входит во двор, встает на крыльцо.

Стучится.

Никто не открывает ему.

Грен думает: «Заснули там, что ли?» — и обходит дом кругом, и оказывается перед окном. Заглядывает туда.

Думает: «Мне чудится, да?» — и ошарашено трясет головой. И еще раз смотрит в окно.

Мы взрослые люди с тобой, о читатель. Можешь понять сам, что увидел Грен, или же стоит расписать подробнее?.. Нет, не буду, и не проси. Скажу лишь: это было ужасно — по крайней мере, ужасно в глазах Грена, бедного, наивного Грена, который не очень‑то и отличает слово «инцест» от слова «плацента» (хоть и знает, как изготовить мыло из бомбы).

В полном молчании Грен покидает дворик Фреев.

Возвращается домой, вытаскивает из сундука отцовский еще пистолет, целится трясущимися руками в подушку — и думает пораженно: «Что я делаю?» Он собирается… боже, он собирается совершить преступление!

Да, читатель, перед тобой редкая натура — боевой учитель математики!

Вот вечер, и семья Фреев собирается за столом. Чинный ужин. Шоколадные чипсы для Мэри. Девочка не притрагивается к еде — она обожающе глядит на отца. А отец мрачен. Он думает о чрезмерно любопытных учителях и о тех проблемах, что приносят они — в общем, мистер Фрей не может забыть о Грене.

А Грен — вот сюрприз — совсем уже рядом, слегка пьяный и весьма решительный, с незаряженным пистолетом в кармане.

Стук в дверь, о читатель — и веселье начинается.

Дверь открывает Шарлотта Фрей.

«Стоять!» — кричит пьяный Грен и наводит на нее пистолет. Шарлотта стоит молча, не подавая признаков испуга. Грен отталкивает ее и входит в дом. Кристиан Фрей видит пистолет, оценивает ситуацию и вскакивает:

«Не стреляйте, я не могу умереть! У меня жена, дочь… не стреляйте!» Фрей бледен и кажется единственным живым в этом семействе. Грен, не опуская пистолет, приближается к столу. Берет Мэри за руку. Она говорит: «Ммм?» — и недоуменно смотрит на учителя.

«Я забираю ее!» — кричит Грен.

Фрей никак не реагирует на это заявление. Он стоит, замерев в полушаге от телефона. Грен ведет Мэри за собой, она бормочет: «Куда мы идем?», — а Фрей все молчит и дышит тяжело.

«Не трогайте мою дочь!» — этих слов ждет Грен; но Фрей молчит.

Шарлотта берет Грена за плечо, и он едва не кричит от испуга.

«Вы по поводу оценок?» — спрашивает Шарлотта, улыбаясь.

«…Именно!» — быстро отвечает Грен. Он выводит Мэри на крыльцо. Закрывает дверь за собой. Говорит: «Не отставай, хорошо?» — и, не дожидаясь ответа, тянет Мэри в ночь.

Они идут по темным, залитым водой улицам (дождь закончился днем), и Грен бормочет: «Не отставай, ты только не отставай», — а Мэри с улыбкой следует за ним.

О читатель! Возможно, ты думаешь: у нас же чернуха, а значит — худшее неизбежно. Ты думаешь, Грен — тайный негодяй; ты думаешь, поступок его продиктован самыми низкими желаниями.

Тут я разочарую тебя, о читатель.

Чернуха есть чернуха. Порой она необходима в искусстве — но порой и вовсе не нужна. И я скажу тебе следующее, о читатель: Грен — не злодей. Он чистая и чрезмерно импульсивная натура. Он глуп, несомненно, но не зол. И то, что он совершил — шло от самого сердца, пускай глупого, пускай чрезмерно горячего — но от сердца, а вовсе не от семенников.