Рассказы

В такие моменты я не мог поверить, что Грета убьет меня, или я убью ее. Мы не общались с ней слишком часто — она избегала общения, да и я тоже — однако мы все‑таки были братом и сестрой. Она подарила мне бумажную снежинку на день рождения.

Но мы шли по проторенным заранее тропам. С судьбой бороться бесполезно. Круг насилия разорвать невозможно — даже любовь стала в нем еще одним жерновом. Рано или поздно мы с Гретой придем к одному итогу.

Был солнечный день. Я сидел и тормошил котенка, пытаясь заставить его выучить хотя одно слово.

— Петер. Ну же, скажи — «Петер», — повторял я.

Котенок лишь мяукал.

Я сдавил его маленькое тельце. Митци зашипел и вывернулся, да еще и цапнул меня за палец. Вскрикнув, я побежал в зал за зеленкой. Мама всегда учила меня, что с зеленкой можно не бояться заражения.

В зале сидела Грета со своей подружкой. Они увлеченно болтали о чем‑то, держась за руки. Инге была маленькой, рыжеволосой и с удивительными глазами — янтарно–карими, будто бы золотыми.

Я замер на пороге.

Я узнал эти глаза. Я все ждал, когда же она появится. А она появилась давным–давно, только исчезла на три долгих года — и теперь вернулась вновь. Слова застряли у меня в горле.

Жалкий трехлетний мальчишка, кто я перед ней…

Хотя и ей не больше девяти, и она тощая девчонка маленького роста. Да. Надо помнить об этом.

Я шагнул в зал.

Инге с Гретой не обратили на меня никакого внимания. А я попытался сказать, попытался хоть как‑то привлечь к себе внимание, хоть чем‑то заинтересовать ее.

И я сказал:

— А меня котенок укусил.

— Это твой брат, Грета? — поинтересовалась Инге.

— Угу. Это Петер, — недовольно произнесла Грета. — Куда он тебя укусил? Покажи мне.

— Неа, — я замотал головой.

— Тогда зачем говоришь все это? — вспылила Грета. — Иди к себе, болван.

Она швырнула в меня плюшевого зайца. Я убежал.

— Дурак! — донеслось до меня.

А Инге рассмеялась.

Я нашел способ встретиться с Инге. Я узнал, где она живет — в соседнем квартале. Каждое утро мать с Гретой уходили из дома: мать на работу, Грета — в школу. Меня они запирали в квартире. Дверь был можно было открыть изнутри, однако мне

строго–настрого запрещалось делать это.

В тот день я нарушил запрет.

Одевшись по погоде, я открыл дверь и вышел на лестничную площадку. На мне была теплая одежда. На голове — меховая шапка с ушами, подвязанными на макушке. На руках варежки, ноги — в теплых сапогах. Я ткнул дверь, и она медленно и величественно закрылась, щелкнув напоследок замком. Было немного страшно.

Преодолев лестницу, я проковылял мимо вахтерши и вышел на улицу. В лицо мне ударил холодный знобкий ветер. Щеки тут же запылали. Я сморщился и поглядел наверх. Небо над мной были затянуты хмарью. Я поправил шапку, от которой начала уже мокреть голова, и направился к Инге.

Я знал, что сейчас она в школе. По моим прикидкам, дома она будет через полчаса. Грета доберется до дома раньше — минут на десять или около того. Она придет, а меня уже нет. Тут и поднимется тревога. Грета забьет в набат. Но лишь так смогу встретиться с Инге без назойливого присмотра Рагнара.

Я шел по улице, переваливаясь, как пингвин. В этом безумном мире пингвины живут на Южном полюсе. Подумать только. А нас когда‑то учили, что пингвины живут в Арктике. Даже говорили так: медведи — на Юге, пингвины — на Севере, и никому им не быть вместе.

— Привет, малыш. А ты чего здесь? — спросила у меня ласково пожилая женщина, склонясь надо мной. — Где твоя мама?

Я поглядел в ее выцветшие глаза и ответил:

— Мама вон в том квартале. Я к ней иду.

— Давай я тебя отведу, — сказала она.

— Хорошо.

Выбора у меня не было. Лучше она, чем кто‑то другой. Увы, но детям запрещается путешествовать в одиночку.

Она взяла меня за руку.

— Какая у тебя интересная шапка, — сказала она.

— Мама в Любеке купила, — ответил я рассеянно.

Вместе мы отыскали нужный мне дом. Я сверился с цифрой на его стене, после чего сказал:

— Спасибо. Вы очень мне помогли. Теперь я пойду.

— Подожди, — сказала пожилая женщина. — Давай я тебя прямо к маме отведу.

— Нет, — ответил я. В мои планы это не входило.

Однако она подхватила меня за руку и повела наверх. Я мог лишь трепыхаться. Хорошо хоть, что здесь не было домофона. Возле нужной мне квартиры я остановился и сказал:

— Вот.

— Посмотрим… — сказала она и нажала кнопку звонка.

Никто не ответил.

Конечно, ведь никого не было дома.

— И что делать? — растерянно произнесла она. — Твои мама и папа когда приедут?

— Не знаю, — насупился я.

Мы стояли так до тех пор, пока в подъезде не раздались мне знакомые голоса. Один принадлежал Инге, другой — тут я зло закатил глаза — сестре моей Грете. Инге была в своей милой баллониевой куртке. Грета тоже была в баллониевой куртке — но она милой мне не показалась. Скорее страшной.

Завидев меня, Грета остановилась и уперлась руками в бока.

— Петер?! А ты что здесь забыл? Тебе место дома!

— Хихи, — сказала Инге.

Видимо, гнев Греты рассмешил ее.

Сестра же решительно зашагала к нам.

— Это твоя сестра? — заботливо спросила пожилая женщина.

— Да, — ответил я.