Рассказы, очерки, наброски, стихи (1885-1894)

С Гола Читадзе Горький познакомился в Тифлисе через М. Я. Началова. Талантливый юноша, «возмечтавший искоренить зло на земле», был исключен из Тифлисской духовной семинарии в 1885 г. («Бакинские известия», 1903, № 13, 16 января). За ним был установлен полицейский надзор. Читадзе безуспешно пытался поступить в Петербургский университет. После этого он пешком отправился в Томский университет, но и там не был принят. Вернувшись на родину, в Тифлис, Читадзе, по сведениям полиции, «собирал вокруг себя кружки воспитанников разных учебных заведений» и возглавил кружок народовольцев (. . У истоков творчества М. Горького. Тбилиси, 1957, стр. 36). В декабре 1891 г. он тяжело заболел: нервное переутомление и материальные лишения вызвали психическое расстройство. Друзья организовали постоянное дежурство на квартире Читадзе, так как живший с ним младший брат-гимназист не мог справиться с больным.

Читадзе жил на Баронской улице, дом 2. Здесь после 10 декабря 1891 г. появился Максим Горький.

В воспоминаниях А. М. Калюжного есть следующее свидетельство: «Алексей Максимович писал „Ошибку“ в комнате Читадзе, в часы мучительного дежурства у постели больного. Мне рассказывали, как Горький подряд несколько дней ухаживал за Читадзе и тут же быстро заносил на листки бумаги свои впечатления» (Архив А. М. Горького, МоГ-5-9-1). Другой тифлисский друг Горького С. А. Вартаньянц, познакомившись с писателем около постели Читадзе, тоже сообщает, что Алексей Максимович во время дежурства «что-то записывал себе в тетрадь». Скорее всего это были записи речей Читадзе, в которых тот развивал утопические идеи. Вартаньянц пишет: «В минуты просветления этот интеллигентный больной с жаром, с увлечением развивал целую теорию о спасении людей и их обновлении; в эти минуты он совершенно преображался и превращался в вдохновенного пророка; его поэтическое настроение передавалось окружающим; на время мы забывали, что с нами говорит сумасшедший…» («Бакинские известия», 1903, № 13, 16 января). Это же подтверждает в своих воспоминаниях Н. Кара-Мурза. Он пишет: «Мне приходилось дежурить с Алексеем Максимовичем, и за это время мы сблизились. По ночам, когда нам удавалось успокоить и усыпить больного Читадзе, Алексей Максимович садился за стол и при тусклом свете лампочки писал карандашом в толстой тетради своей долгие часы…» (Архив А. М. Горького, МоГ-5-6-1; см. также . . Кавказские воспоминания о М. Горьком. «Новое обозрение», 1903, № 6559, 7 ноября).

Сохранилось несколько свидетельств самого Горького. 28 ноября 1926 г. он сообщил И. Б. Галанту: «А сумасшедший, которого я действительно знал и с которым маялся, — это герой моего рассказа „Ошибка“ — Гиго Читадзе» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-10-3-14); («Гиго» вместо «Гола» — ошибочно).

Горький писал И. А. Груздеву:

«Гиго Читадзе, сын крестьянина, один из первых пропагандистов марксизма среди тифлисской молодежи и рабочих. Был весьма популярен именно среди рабочих, имел знакомства с революционерами-народовольцами, осужденными по процессу 50-ти.

От усиленной работы, занятий и голода сошел с ума — mania grandiosa. В течение трех недель его не принимали в больницу; сначала около него поочередно дежурили товарищи, потом они разбежались, утомленные, испуганные припадками его безумия, избитые им. Мне пришлось провести один на один с ним девять дней, — это было очень страшно.

Несколько раз он пытался убить меня. Он намазывал грудь себе ваксой, чистил ее щеткой, говорил, что у него горит сердце, и гасил его, прикладывая на грудь тряпку, смоченную в помойном ведре. Однажды чуть не убил квартирную хозяйку, женщину с бородой, другой раз сбросил с лестницы полицейского. Схватил в припадке безумия одного старика рабочего за щеки и содрал с них кожу, — старик глазом не моргнул, а Читадзе кричал мне: „Видишь, как любит меня народ мой?!“

Несколько раз мне приходилось связывать его, тогда он, с хитростью безумного, начинал плакать, жаловаться, что ему больно; я подходил развязать его — он плевал мне в лицо и хохотал, если удавалось попасть.

Он был очень силен; чтобы ослабить его, я дал ему лошадиный прием глауберовой соли, что облегчило мое положение.

Наконец его все-таки приняли в больницу. Когда он вошел в общий зал и увидел там князя Абашидзе, тоже больного душевно, он ударил его по лицу, крикнув: „Это за моего отца!“ Абашидзе убил отца Читадзе, который был его крепостным, когда Гиго было только пять лет.

Через три дня Гиго Читадзе служители больницы сбросили с лестницы, осколком ребра ему поранило сердце, и он умер. Его торжественно хоронили, было много молодежи и рабочих…» (Г и его время, стр. 674–675).