Расследования Арсена Люпена

Раулю безумно хотелось расквасить негодяю нос, но он чувствовал всю бесполезность этого своего желания. Вдобавок Арнольдовы откровения и его самого повергли в сильное смятение. Чувства обеих сестер не составляли для него секрета. Не далее как нынче утром Бертранда страстно поцеловала его; а что касается Катрин, то он часто замечал у нее признаки робкой девичьей влюбленности.

Однако он сознательно отгораживался от этих смутных, глубоко таящихся чувств, опасаясь оскорбить двух нежных и очаровательных женщин.

«Не стоит об этом думать, – убеждал он себя. – Рано или поздно эти чувства поблекнут».

И он весело воскликнул:

– Ей-богу, месье Арнольд, ваши аргументы не лишены логики! Но скажите: из чего была сделана ваша шляпа?

– Из холста; это позволяло мне носить ее в кармане.

– А ваши огромные сабо?

– Из каучука.

– И это позволяло вам, с вашим гибким телом акробата, передвигаться бесшумно и протискиваться в узкие отверстия?

– Вот именно.

– Господин Арнольд, ваша холщовая шляпа и ваши каучуковые сабо будут доверху наполнены золотым песком.

– Благодарю. Я помогу вам своими советами, чтобы вы побыстрее отыскали золото.

– О, не трудитесь! Вы промахнулись: ваша холщовая драга, которой вы обшаривали реку в поисках золота, пуста. А вот мне повезет. Но у меня к вам еще один вопрос: кто расшифровал загадочные цифры, написанные господином Монтесье в завещании?

– Я.

– Когда это было?

– За несколько дней до смерти господина Герсена.

– И это вам помогло?

– Да.

– Прекрасно!.. Бешу!

– Чего тебе? – буркнул полицейский, который все еще злился на Люпена.

– Ты по-прежнему не слишком веришь в виновность твоих друзей?

– По-прежнему.

– Ну что ж, в добрый час. Ладно, займись ими, лечи, корми… только не выпускай из этой комнаты, пока я не покончу с нашим делом. Впрочем, они сейчас в таком состоянии, что в ближайшие пару суток вряд ли смогут свободно двигаться. Это даже больше, чем мне нужно; мы прекрасно обойдемся без их услуг; каждый из нас будет заниматься своей частью работы. Ну-с, спокойной ночи, я просто засыпаю на ходу.

Однако Арнольд остановил его, спросив:

– А почему бы вам не попытать счастья нынче вечером?

– О, я вижу, что ты действовал, ничего не понимая, и не осознал всей важности этой цепочки цифр. Тут ведь дело не в удаче, месье Арнольд, а в уверенности. Вот только…

– Только – что?

– Нынче вечером ветер не так силен…

– Стало быть, завтра вечером?

– Нет, завтра утром.

– Завтра утром?!

Изумленный возглас месье Арнольда свидетельствовал о том, что он и впрямь ничего не понял.

Если ветер был дополнительным залогом успеха, то Раулю сильно повезло: ветер свистел и завывал всю ночь напролет. Поутру, едва одевшись, Рауль выглянул наружу из окна коридора и отметил, что ветер, налетавший с запада, со стороны Сены, – буйный, неукротимый, беспощадный – яростно раскачивает деревья и вздымает волны широкой реки, текущей ему навстречу.

В гостиной Рауль увидел обеих сестер. Они уже приготовили завтрак. Бешу принес из деревни хлеб, масло и яйца.

– Это все для твоих пленников? – осведомился Рауль.

– С них хватит и сухой корки! – свирепо бросил Бешу.

– Ну и ну! Я гляжу, ты сегодня не так жалостлив, как вчера.

– Канальи, что она, что он! – пробурчал Бешу. – Я им связал руки для верности. И дверь запер на ключ. Впрочем, они все равно не могут ходить.

– Но ты хотя бы положил им компрессы на пострадавшие места?

– Еще чего! Ты что, с ума сошел?

– Значит, ты будешь нас сопровождать?

– Конечно, черт возьми!

– Что ж, отлично. Ты прав: лучше быть на правильной стороне баррикады.

Они с аппетитом позавтракали. И в девять часов рискнули выйти из дома, хотя снаружи лил такой сильный дождь, что трудно было понять, где вода, а где низко нависшие облака, которые пригнала буря: она так свирепствовала, что, казалось, решила потопить все живое.

– Начался прилив, – сказал Рауль. – Он объявляет о себе ударами грома. Когда буря ослабнет и в реке поднимется вода, дождь, возможно, поутихнет.

Они пересекли мост и подошли к голубятне. Месяц назад Рауль, никому не говоря, заказал ключ от ее двери, который постоянно держал при себе. Он отпер замок. Электрические провода, приведенные им в порядок, теперь действовали.

Рауль включил свет.

Люк, ведущий в подвал, был надежно заперт; ключ у Рауля имелся. Нижнее помещение заливал яркий свет. Когда обе сестры и Бешу спустились в подвал, они заметили там стремянку, а потом Рауль показал им на противоположной стене железную сетку с мелким плетением, напоминавшим гобеленную канву; эта сетка покрывала стену почти по всей ее длине, на высоту сорок сантиметров от пола. Она была заключена в железную раму.

– Идея месье Арнольда, – сказал Рауль, – была неплоха. Он перегораживал реку с помощью пары простынь, сшитых вместе. Но простыни, сносимые течением, не доходили до дна, а это было главное, что от них требовалось. Так вот, эта сетка, придуманная господином Монтесье, отлично спасает положение.

Рауль взобрался на стремянку. Вверху, в метре от воды, располагалось узкое окошко, закрытое пыльным стеклом. Он распахнул его.