Расследования Арсена Люпена

– Что мы знаем?! – возразил Рауль. – Устье Сены на протяжении веков непрерывно изменялось; в древние времена холм находился, вероятно, куда дальше от морских приливов. И, кроме того, сокровища не прячут навеки, а сохраняют для тех, кто сможет оберегать их, следить за ними, пользоваться ими и действовать сообразно непредвиденным угрозам. Однако часто бывает так, что тайна, вроде бы послушно передаваемая от поколения к поколению, в конечном счете забывается и погружается во тьму веков. Расположение тайника уже никому не известно, и уж тем более забыт «сезам», который его открывает. Вспомните о сокровищах королей Франции, спрятанных в Эгюий д’Этретá[19]. Вспомните драгоценные реликвии Средних веков, укрытые подле аббатства в Жюмьеже[20]. Что от них осталось?! Остались легенды, которые чей-то ум, гораздо более изощренный, чем прочие, в один прекрасный день соотнес с реальностью. И сегодня, в том же краю Ко – старинной французской провинции, история которой полнится великими приключениями и государственными тайнами, – мы лицом к лицу встретились с одной из тех увлекательных загадок, что составляют главный интерес жизни.

– И что же ты предполагаешь?

– А вот что. Учитывая близость Лильбонна (Juliabona – важный город, античный театр которого свидетельствует о его могуществе во времена галло-римлян), какой-нибудь римский проконсул, владевший загородным домом, иначе говоря, виллой в Радикателе, спрятал свои семейные сокровища, нажитые неправедным путем – грабежом или мздоимством, – в этом холме, возможно насыпанном войсками Юлия Цезаря. Но предварительно он велел размолоть эти вещи в золотой порошок. Ну-с а затем он мог погибнуть в какой-нибудь военной кампании или во время пьяной оргии, не успев поведать тайну золота своим детям или друзьям. А дальше – хаос Средневековья, волнения в стране, борьба с врагами, явившимися с Востока, потом с другими, явившимися с Севера, потом с англичанами. Затем – кое-какие отголоски прошлого, напомнившего о себе в восемнадцатом веке, когда из клада утекает какая-то частица. И наконец, наша, нынешняя драма, которая разворачивается прямо сейчас… господин Монтесье… господин Герсен…

– И ты, нагрянувший сюда! – добавил Бешу тем восторженным, почти религиозным тоном, каким он иногда говорил с Раулем.

– И я, нагрянувший сюда! – весело подхватил Рауль.

Обе сестры тоже смотрели на него, как смотрят на существо высшего порядка, не относящееся к роду человеческому.

– Ну-с а теперь – за работу! – сказал он, вставая. – Поглядим, сколько сокровищ осталось от моего проконсула. Может, всего ничего: либо их изначально было не слишком много, либо приливы постепенно размыли их и унесли неведомо куда. Но мы в любом случае попытаемся это выяснить.

– Каким образом? – спросил Бешу.

– Вскрыв эту горку.

– Но там же работы немерено! Придется выкорчевать деревья, выкопать траншеи, разрыть и убрать лишнюю землю. А мы даже не можем нанять помощников!

– Ошибаешься, там работы часа на два, ну, самое большее, на три.

– Но как же.

– Именно так! Если учесть, что холм был использован как сейф, то совершенно ясно, что этот сейф не станут прятать глубоко в недрах холма, а поместят там, где он, будучи невидимым и недосягаемым для посторонних, тем не менее легко доступен для его владельца. Так вот, порыскав в зарослях, я установил, что ряд камней, расположенный в метре от земли, слегка выдается вперед и являет собой узкий выступ. Кроме того, похоже, что на стороне холма, обращенной к замку, под густыми зарослями плюща, находится нечто вроде ротонды, в которой, вероятно, некогда стояла статуя Минервы или Юноны, служившая либо хранительницей сокровищ, либо указательницей их местонахождения. Так что, Бешу, возьмемся за заступы. Если я не ошибся, мы вскоре отыщем решение этой загадки.

Они отправились в сарай, где хранился садовый инвентарь, выбрали два заступа и в сопровождении обеих сестер подошли к Римскому холму. Вскоре корни и колючие кусты, еще мокрые от дождя, были вырваны, тропинка расчищена, ротонда освобождена от плюща, а булыжники, загромождавшие проход, отодвинуты в сторону.

Расчистка этих развалин сменилась другой работой, требовавшей большей внимательности: теперь перед ними были древние мозаики и пьедестал, на котором некогда стояло изваяние. Вода текла со всех сторон, собираясь в лужи, а из них сбегая в реку. Почти сразу же один из заступов пробил какую-то перегородку, за которой зияла пустота. Они расширили дыру, и Рауль включил свой фонарь.

Как он и предвидел, внутри обнаружилось помещение, где едва можно было выпрямиться; оно, несомненно, служило погребальной камерой. Потолок подпирал центральный столб, вокруг которого стояли три амфоры из лакированной прованской глины, с широкими горлышками, – в таких на юге Франции обычно хранили оливковое масло.

Осколки четвертого сосуда были раскиданы по мокрому скользкому полу. Рядом с осколками поблескивали золотые крупинки.