Расследования Арсена Люпена

– Да, все наверняка происходило именно так, – объявила Бертранда. – Но ваш вывод – что это делалось ради меня – явно неточен. В действительности моя выгода от этой преступной подмены была бы не больше, чем выгода Катрин, получи она этот участок, потому что между нами нет никаких разногласий. Я убеждена, что виновник преследовал собственные интересы.

– Я в этом и не сомневался, мадам, – ответил Рауль.

Но тут вмешался Бешу:

– А у тебя есть какие-нибудь предположения на сей счет? Ведь тебе известно, что этот документ отчего-то очутился в папке с делами Монтесье.

– Я даже знаю, как это произошло.

– От кого?

– От того человека, который все это и проделал.

– Значит, через него мы сможем расследовать всю эту интригу?

– Он был только сообщником.

– Ага, значит, простым исполнителем?

– Вот именно.

– И как его зовут?

Рауль не спешил с ответом. Казалось, он, то умолкая, то раздумывая, старается придать этой сцене трагическую напряженность. Однако Бешу настаивал. И обе сестры так же нетерпеливо ждали его слов.

– Скажи, Бешу, – произнес Рауль наконец, – мы расследуем это дело в частном порядке? Надеюсь, ты не собираешься пустить по нашим следам своих дружков-полицейских?

– Нет.

– Клянешься?

– Клянусь!

– Ну так вот: подмена совершена прямо в нотариальной конторе.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Почему же ты не оповестил об этом месье Бернара?

– Потому что он не смог бы действовать скрытно, как я.

– Ну, тогда можно расспросить кого-нибудь из его клерков. Я берусь это сделать.

– Я их всех знаю, – сказала Катрин. – Один из них даже как-то приезжал сюда, это было несколько недель назад; он хотел поговорить с твоим мужем, Бертранда… Постойте-ка, я вдруг вспомнила, – тут девушка понизила голос, – что это случилось как раз в день его убийства… Было восемь часов утра. Я ждала записку от моего жениха, вышла в вестибюль и встретила там этого клерка из конторы мэтра Бернара. Он выглядел очень взволнованным. Тут как раз по лестнице спустился твой муж, и они вдвоем ушли в сад.

– Значит, вам известно имя этого служащего? – спросил Бешу.

– Конечно, давно известно. Это папаша Фамерон – высокий, худощавый и довольно унылый субъект.

Услышав это имя, Рауль даже глазом не моргнул. Помолчав, он спросил у Бертранды:

– Простите, мадам, мне нужна маленькая справка. Выходил ли месье Герсен из замка ночью накануне появления тут клерка?

– Может быть, – ответила та, – я точно не помню.

– А я как раз помню, – воскликнул Бешу, – и помню точно! У него немного болела голова. Он проводил меня до деревни, а сам пошел прогуляться в сторону Лильбонна. Это было около десяти часов вечера.

Рауль д’Aвенак встал. Две-три минуты он расхаживал по комнате, а затем вернулся к своему креслу и спокойно сказал:

– Это крайне любопытно – бывают же такие странные совпадения. Клерка, который подсунул завещание в папку господина Монтесье, зовут Фамерон. И он приезжает сюда из Лильбонна, чтобы встретиться с человеком, который хотел, чтобы завещание, явно им похищенное, было вложено в досье господина Монтесье. Да, папаша Фамерон долго колебался. Но в конце концов он взял на себя эту миссию, за вознаграждение в двадцать тысяч франков.

Глава 9 Двое из виновных

После слов Рауля д’Aвенака воцарилось тяжелое молчание, насыщенное самыми разнообразными мыслями. Бертранда раздумывала, прикрыв рукой глаза. Наконец она сказала Раулю:

– Я не очень вас понимаю. Неужели в вашей тираде кроется обвинение, прямое или косвенное?

– Против кого, мадам?

– Против моего мужа.

– Я никого не обвиняю, – ответил Рауль. – Однако, откровенно говоря, теперь, когда я изложил факты такими, какими они мне представляются, я и сам с удивлением замечаю, что они свидетельствуют против господина Герсена.

Казалось, Бертранду не удивило это признание; она проговорила:

– Те пылкие чувства, которые соединили в браке Робера и меня, к сожалению, не выдержали испытания временем. Я сопровождала его почти во всех странствиях лишь потому, что он был моим супругом и у нас имелись общие интересы, однако я ничего не знала о его личной жизни, той, где мне места не находилось. Вот почему я не стану слишком сильно возмущаться, если все случившееся вынудит вас пристально вглядеться в поступки, совершенные моим покойным мужем. Так говорите же откровенно, сударь, и я отвечу вам без предубеждения.

– Хорошо. Итак, вы позволяете расспросить вас, мадам?

– Да, разумеется.

– Месье Герсен был в Париже, когда умер господин Монтесье?

– Нет. Мы были тогда в Бордо. И, получив телеграмму Катрин, выехали в замок на следующее утро.

– Где вы остановились?

– На половине моего отца.

– А комната вашего супруга находилась далеко от той, где покоилось тело господина Монтесье?

– Нет, очень близко.

– Ваш супруг бодрствовал у гроба?

– Да, в последнюю ночь перед похоронами, в очередь со мной.

– Значит, он оставался в комнате один?

– Да.

– А не было ли там шкафа или сейфа, в котором господин Монтесье, предположительно, мог хранить свои документы?

– Там был шкаф.

– Запирался ли он на ключ?

– Этого я не помню.