Рассуждение о добровольном рабстве

26 января 1905 г. Толстой опять перечитывал «замечательную статью французского писателя шестнадцатого века Этьена Лабоэти»[145]. Д. П. Маковицкий записал по этому поводу: «Вчера Лев Николаевич похвалил статью La Boetie „Discours de la servitude volontaire“». «Это замечательная статья, — сказал он, — а в истории литературы сказано о Лабоэти, что он написал это ради упражнения в красноречии»[146]. Как видим, Толстой выражает неизменное возмущение каждый раз, когда он наталкивается на этот поклеп буржуазных ученых на Ла Боэси, и горячо спорит с ним.

Тем временем подготовка к печати давно задуманного «Круга чтения» шла полным ходом. Толстой наметил и сам перевел для него на сей раз более обширное, чем в «Едином на потребу», извлечение из «Рассуждения о добровольном рабстве». Делая свой перевод, Лев Николаевич был, повидимому, озабочен тем, как бы более точно передать мысль Ла Боэси во всем своеобразии литературной манеры XVI века, как передать по-русски построенные на античный лад длинные периоды Ла Боэси. Вот что мы читаем по этому поводу в неопубликованной части «Яснополянских записок» Д. П. Маковицкого под 22 сентября 1905 г.: «Михаил Сергеевич Сухотин[147] читал в корректуре „Круг Чтения“. Лев Николаевич попросил найти в нем перевод „Добровольного рабства“ Лабоэти, читал из него вслух и указывал, какой у него тяжелый для перевода слот, неправильный, местами непонятный язык, орфография шестнадцатого века. „Ты переводил?“ — спросила Софья Андреевна. „Да“.

Лев Николаевич, — продолжает Д. П. Маковицкий, — хочет написать для „Круга Чтения“ краткую биографию Лабоэти и указать на его значение. В Брокгаузе Лабоэти нет. Лев Николаевич надеется найти о нем в письмах Монтеня и в издании „De la servitude volontaire. Bibliothèque Nationale“» [148].

И действительно, не ограничиваясь переводом, Лев Николаевич, читая корректуры «Круга чтения», снабдил отрывок из Ла Боэси биографической заметкой о нем и в конце ее недвусмысленно дал читателю понять, как он расценивает это произведение. С явным одобрением и сочувствием Лев Николаевич процитировал в заключение слова французского издателя, «что чтение таких речей есть питание тем мозгом костей львов (moelle de lion), которого, к несчастью, лишены современные поколения»[149].

Отсылая издателю — Ивану Ивановичу Горбунову-Посадову — эти корректуры, Толстой писал[150]: «Вот что, дорогой Иван Иванович, посылаю Вам все, что у меня есть исправленное и готовое. Поправка перевода Лабоэти прекрасная[151]. Мы сделали с своей стороны[152]. Сведите обе. К ней я приписал маленькие сведения о личности Лабоэти[153]. Вообще не дурно бы в „Чтения“ выбирать из запрещенных моих, когда нужно что-нибудь заменить».

30 января 1906 г. первый том «Круга чтения» вышел в свет[154]. Переведенное Толстым извлечение из «Добровольного рабства» было напечатано здесь вместе с его заметкой о Ла Боэси. Любопытно следующее обстоятельство. Толстой, как мы видели, тщательнейшим образом годами подбирал и компоновал материал для «Круга чтения». Обращает на себя внимание, что «Рассуждение» было помещено (недельным чтением между 23 и 24 июня) рядом с отрывком из «Записок из мертвого дома» Достоевского, глухо названным здесь «Орел»[155]. Такое размещение статей, несомненно, не было случайным, они объединены глубоким внутренним смыслом: «Орел», как и «Рассуждение о добровольном рабстве», — это подлинный гимн свободе, клич к ней.