Рассвет после ночи

Предварительные результаты выборов в парламент свидетельствовали о том, что избиратели сказали решительное «нет» крайне правым, фашистского толка партиям и группировкам, которые были оплотом хунты и противились демократизации греческого общества. Во всех крупных районах страны, особенно промышленных, много голосов получили кандидаты левых партий, в частности коммунистической. Среди кандидатов-победителей был певец и композитор Никос Ставридис. Как только в пресс-центре на большой черной, как в школьных классах, доске появились сообщения о первых результатах голосования в районе, по которому баллотировался Никос, Котиков хотел сразу же броситься к телефону, чтобы позвонить своему греческому другу, но знакомый журналист из Болгарии попросил его принять участие в интервью для телевидения, оценить первые результаты выборов в парламент. Одним словом, до городского телефона Котиков так и не добрался, а выйдя на улицу, подумал, что в такую рань звонить неудобно. В предутреннем городе чувствовалось какое-то напряжение, словно все затаились и ждут, чем кончится массовое голосование. Но тишина была недолгой. Не успел Котиков пересечь площадь Сантагмы, на которой стояло массивное здание отеля «Гранд Бретань», как из-за угла под рев клаксонов, грохот барабанов и прочих «звуковых эффектов» выскочила вереница автомашин, наполненных ликующими молодыми греками. По ярким плакатам, щитам и фотопортретам на машинах, по громким радостным возгласам в них легко было различить приверженцев партии, которая набрала большее число голосов. Котикову надо было лишь перейти улицу, чтобы оказаться в своем отеле, но он задержался, с интересом наблюдая за столь бурной радостью «автопассажиров». Он не заметил, как на оживленной магистрали оказались Никос, Хтония, Лулу и Елена. Советского журналиста, который что-то записывал в блокнот, первой увидела Лулу, и все четверо направились к своему другу.

— Ни сна, ни отдыха измученной душе! — пробасил Никос рядом с Котиковым.

— А я вам все не решаюсь позвонить, думал, что спите, — обрадовался неожиданной встрече журналист. — Никос, поздравляю! Победа! Елена, не вижу красного платья. Вы же обещали!

Невесть откуда появился Шерлок Джекобс.

— Вы забыли, что я ношу имя знаменитого детектива? — весело обрушился он на своих друзей.

Вопрос повис в воздухе — никто не ответил англичанину. Все смотрели на Котикова.

— Ну, как говорится, кворум есть, и можно объявить, что, по предварительным данным, Никос Ставридис намного опередил всех своих соперников, — торжественно сказал Котиков.

— Что ни говорите, а прогнозы — великая вещь! — воскликнул Шерлок Джекобс. — Тем более если они принадлежат объединенным нациям!

— Браво, Британия! — поддержала англичанина Елена. — Но нас поставили перед фактом, и слово за Грецией.

Никос молчал и по давней привычке, когда волновался, тер свой подбородок. Он знал, что от него с нетерпением ждали реакции на радостную весть, в которую еще не верилось, да еще на улице, где надо было перекричать сильный гвалт и шум. Лучше всех поняла состояние Никоса Хтония. Она взяла его под руку, легко прижалась к нему.

— Спасибо тебе, дружище, — сказал Никос Котикову.

— Браво, Совьет Юнион! — опять воскликнул англичанин. — Ты принес всем нам добрую весть.

— Ой, даже петь хочется, — сказала Лулу.

— Пой, девочка, пой, сейчас только и петь, — быстро откликнулся Шерлок Джекобс. — Даже «Налей-ка нам грогу бокал» подойдет для этого случая.

И окончательно развеселившийся англичанин затянул знаменитую шотландскую…

— Продолжим у нас, — сказал Никос. — Сейчас нам надо быть вместе. Хтония угостит всех знаменитыми ха-ча-пу-ри.

— Я только переговорю с редакцией, — предупредил Котиков. — Передам материал о предварительных результатах выборов и сразу же приеду.

На пороге дома их поджидали Костас и Мирто. Завидя отца, они бросились к нему, наперебой сообщая о множестве телефонных звонков от знакомых и незнакомых людей, поздравлявших Никоса с победой на выборах. Звонили и с побережья. Мэр рыбаков Костас Мав-ридакис сказал, что люди на побережье ликуют, с нетерпением ждут своего депутата…

На заре нового дня в дом вошла большая радость. А сколько было дней, когда заря так и не рождалась, не горела багряным огнем над Акрополем. «Заря пленительного счастья», — вспомнил Никос пушкинские слова и поспешил к роялю. Он давно собирался написать музыку к стихам известного греческого поэта о заре. Удивительно легко и быстро рождалась мелодия на слова о греческой заре:

Ночь, сколько раз мы спускались
ступень за ступенью в твою бездну!
Сколько раз гасло в наших глазах
пламя надежды, от которого веки трепещут!
Заря, радостная заря,
сколько раз, в лабиринтах блуждая ночных,
мы о тебе забывали!
Ты вставала над реками в гулких долинах,
мрак освещала светлой лампадой…