Рассвет после ночи

…В том же Пирее у причала для суперяхт, владельцами которых могли быть только денежные тузы, Котиков однажды увидел белоснежное судно с золотыми буквами ДП на борту. Из нутра этой большой прогулочной яхты выполз ослепительно блестевший лимузин небесного цвета, за рулем которого восседала уже немолодая женщина — явно иностранка. «Любовница Ахи», — услышал журналист шепот позади себя и догадался, что так назвали Ахиллеса Пацакиса — одного из богатейших людей в Греции. А затем увидел и самого Ахи; тот сошел с яхты и сел в автомашину рядом с ДП — Деборой Петерс, о которой шли разные слухи… В последние годы Пацакис-старший редко бывал в Греции, демонстрируя свое недовольство по поводу решения хунты сместить Пацакиса-младшего с поста шефа службы безопасности, хотя наследник получил важный пост в департаменте культурных связей с внешним миром и руководил зарубежной агентурой, действовавшей под прикрытием гастролирующих артистов… Наведываясь в Грецию, Пацакис-старший жил уединенно на своем острове вместе с заокеанской дамой сердца, в обществе показывался редко и неохотно, особенно сторонился своих конкурентов, которые получали гарантии на выгодные экономические акции, сулившие баснословные доходы, поддерживая хунту крупными денежными суммами. С Ахиллеса Пацакиса началось «увлечение» собственными островами — райскими уголками индивидуального пользования, «камешком» посреди моря, на которых шла жизнь, невидимая постороннему глазу. Его наследник помог диктатору завладеть соседним островом, который принадлежал самому серьезному конкуренту Пацакиса-старшего Харосу. За это бывший сосед-нувориш поклялся отомстить клану Пацакисов. Говорили, что к удалению Пацакиса-младшего из органов службы безопасности приложил руку Харос, который был тесно связан с американцами. Когда интересы двух судовладельцев столкнулись и хунта должна была кому-то отдать предпочтение, успех сопутствовал Харосу. Разъяренный Пацакис подал в суд, но и там чаша весов усилиями «объективной» Фемиды склонялась на сторону конкурента. Жалобщик закатил большую речь, в которой обличал продажность главарей хунты и самого диктатора. Разразился колоссальный скандал.

У Ахиллеса Пацакиса, прославившегося многочисленными браками, был сын от женщины, которая впоследствии стала женой Хароса. Сын за это прекратил с матерью всякое общение и по совету отца уехал за границу учиться на менеджера, чтобы стать преемником дела клана Пацакисов. Его-то и избрали своей жертвой враги отца. Сын увлекался автомобильными ралли, и однажды его спортивная машина новейшей марки взорвалась. Гонщик в тяжелом состоянии был помещен в госпиталь, но медики не давали никаких гарантий. Специалисты установили, что взрыв произошел от заложенной под сиденье бомбы. Заподозренный в этом механик был арестован и на допросах сознался, что его подговорили организовать взрыв, посулив очень крупную сумму. Пацакис был уверен, что механика купил его соперник, и пообещал сумму еще большую. Механик сделал заявление для прессы, что к делу гибели сына Пацакиса причастен Харос, но бумага с подписью исчезла, а его самого нашли в камере мертвым.

До отъезда в Москву оставалось несколько дней, но Котиков успел написать очерк «Хищники» — гневное обличение олигархии, главной силы в борьбе с демократией и коммунизмом, которая субсидирует и поддерживает антинародные режимы. А затем и последний очерк о Греции, о ее свободном завтра. До новых встреч, Эллада?

По пути в Москву в Софии была остановка. Поезд задержался дольше обычного на вокзале, и Котиков прогуливался по перрону. Его внимание привлекла женщина в черной одежде. Что-то знакомое было в этой худощавой седеющей женщине, но в Болгарии он никого не знал.

— Кириас [1] Котиков! — вдруг произнесла женщина и сделала к нему несколько шагов.

— Хтония! — радостно воскликнул Котиков.

Они виделись в Афинах всего лишь раз, но запомнили друг друга — жена Ставридиса и советский друг Ставридиса.

— Да, да, я знал, что вы в Болгарии, — обрадовался Котиков. — Но встретить здесь, на перроне, никак не ожидал.

— А я жду поезд на Пловдив. О, вы хорошо говорите на греческом!

— Хтония! Как дети?

— Они со мной, — тихо произнесла Хтония и задумалась.

— Мы все живем надеждой, что с Никосом будет все в порядке, Хтония, — решительно сказал Котиков. — Вы, наверное, знаете, что с каждым днем все сильнее колеблется земля под ногами этих временщиков. Я уверен, что вы с Никосом еще приедете в Москву. Мы будем ждать вас, Хтония.

НО ПАСАРАН!

После турне по Европе, имевшего большой политический резонанс, греческая группа пересекла океан. Но в Штатах тамошние богатые греки, традиционно поддерживающие все крайние правые режимы на покинутой родине, воспротивились выступлению соотечественниц в черном и красном. К ним присоединился и самый американизированный грек — мистер Пацакис.