Рассвет после ночи

Иоргос скоро появился с чашкой кофе, но был не таким, как обычно. «Что-нибудь случилось, Иоргос?» — спросил обеспокоенный Котиков. Молодой грек кивнул, тяжело вздохнул и сдавленным голосом сказал: «Товарища убили… и жену его». Когда Иоргос вышел, тяжелое предчувствие, что эта трагедия могла произойти с молодоженами, о которых он написал в сегодняшнем очерке, уже не покидало Котикова. Он набрал номер Иоргоса, но другой портье сказал, что тот отпросился и только что уехал в Пирей. Так рано беспокоить Ставридисов было неудобно. От хорошего настроения не осталось и следа. Когда зазвонил телефон, Котиков быстро схватил трубку. По изменившемуся голосу Никоса он понял, что трагедия произошла именно с его друзьями. Никос сказал, что едет в Пирей и готов взять с собой Котикова.

Популярная среди простых тружеников кофейня «Самандос» опять была открыта. Под могучими деревьями собирались старые товарищи — кто возвратился с островов смерти, кто из долгой эмиграции. Самандос постарел и сильно сдал. Все заботы о кофейне легли на Самандоса-младшего. После того что пережил молодой грек в годы хунты, эти заботы были ему в тягость. Он мечтал об активной работе в местной организации партии, членом которой стал в эмиграции. Но оказалось, что это было партийное поручение: сплачивать и объединять греков, вести среди них разъяснительную работу. Очень смущало Самандоса-младшего и то обстоятельство, что его работа в кофейне явно не по нраву Лулу, а это может стать серьезным препятствием в их отношениях. Самандос-младший давно стал близким другом семьи Ставридисов. Хтония часто приглашала его в дом. Но отношения с Лулу не продвинулись вперед ни на шаг, девушка, казалось, избегала разговоров о том, что беспокоило Самандоса. Оставалось ждать.

Большая толпа людей в темных одеждах молча встретила Никоса Ставридиса у кофейни. Старшим среди них был Самандос. И первое слово было за ним. Простые греки — таксисты, докеры, рыбаки, моряки, швеи, продавцы — внимательно следили за разговором этих двух уважаемых людей. Пирейцы знали, что знаменитый певец вызволил из тюрьмы Тасоса, был свидетелем со стороны жениха, о нем с благодарностью говорили люди, когда молодожены праздновали свадьбу в кофейне Самандоса. Никос Ставридис не смог быть на этом торжестве — спешил на собрание коммунистов, но всем казалось, что он среди гостей. Самандос-младший включил магнитофон с записями песен Никоса Ставридиса. Очень весело было на свадьбе, гуляли до поздней ночи. Все это рассказывал певцу и советскому журналисту Самандос-старший. Старик замолчал, собираясь с силами, чтобы продолжить свой рассказ. Когда гости стали расходиться, один из таксистов, друг Тасоса, предложил отвезти молодоженов в дом родителей жениха. У самого порога дома на темной и кривой улочке портового поселка с ним поравнялся встречный автомобиль. Автоматная очередь прошила такси. Тасос и Рита были убиты, а таксист умер через некоторое время, так и не придя в сознание.

Пирейцы Ждали, что скажет Ставридис. Подъехала полицейская машина, из которой вышли двое. Одного из них Никос узнал сразу. Это был бывший охранник с острова смерти, который и познакомил певца с Тасосом. Второй был молодой полицейский офицер. Оба отдали честь, ни слова не говоря.

— Что показало расследование? — первым нарушил молчание Никос.

— Следы автомобиля, из которого стреляли, затерялись, но поиски продолжаются, — ответил полицейский офицер.

Никос перевел взгляд на бывшего охранника, тот опустил голову и только махнул рукой…

— И все же убийцы будут найдены! — убежденно произнес певец.

По дороге в Афины Никос долго молчал, потом сказал:

— Это месть. И совершено убийство явно по плану, который утвердили те, кто отпустил арестованного. Вы, мол, желаете справедливости, мы тоже. Вот вам в придачу автоматная очередь… Без Пацакиса не обошлось. Что ж, поборемся с этим хунтовским последышем.

Котиков с беспокойством посмотрел на часы и попросил подвезти его прямо к отелю.

— Надо успеть передать в номер, — объяснил он.

Афинская телефонистка быстро соединила с Москвой.

— Несколько строк дополнения, — сказал стенографистке Котиков.

— Юра, что случилось за это время? — удивилась Таня.

— Молодожены, о которых я пишу, убиты…

Танечка молчала, а Котиков не торопил, хотя времени для передачи оставалось мало. Изменившимся, тихим голосом стенографистка сказала, что готова записывать. Переданные строки заканчивались словами: «Это будни Греции после хунты. Греции с наследием хунты».

С ВЫСОТЫ СУНИЙСКИХ СКАЛ…

Ясон Пацакис недолго находился в больнице после инцидента в прибрежной таверне. В широкой огласке Пацакис не заинтересован, особенно теперь, когда удалось выпутаться из недавнего процесса над хунтовскими агентами госбезопасности.