Рассвет после ночи

От такой неожиданности мистер Джекобс даже опешил.

Гид подошла к англичанину, протянула руку.

— Я вас узнала, мистер Джекобс.

— Я вас тоже, Рула, — с волнением произнес он и поцеловал ее руку.

— И вас тоже, товарищ Ставридис, — повернулась она к певцу. — А Самандоса я вижу часто, когда…

— Когда останавливаетесь, как когда-то у кофейни? — сказал мистер Джекобс. — Вы верны своей профессии, Рула.

— Как и все вы, — быстро ответила она. — Надеюсь, мы еще встретимся, мистер Джекобс? Извините, меня ждут.

— Связь можно держать через меня, — пообещал Самандос.

— Надо обязательно встретиться, Рула, — сказал англичанин.

Седая женщина помахала на прощанье рукой и повела свою группу к автобусу. Мистер Джекобс долго смотрел вслед этой гречанке, встреча с которой напомнила о давнем приезде на Сунион…

— Боже, как тесен мир! — воскликнул он. — Одна встреча, а сколько событий и людей всплывает в памяти.

— И во время хунты Рула была арестована, — сказал Самандос. — Читала стихи двоюродного брата о Политехнике. Здесь читала. Какой-то группе туристов. Нашелся негодяй, который донес. Но через несколько дней старый фотограф, который давно здесь работал…

— Там он фотографировал и продавал диафильмы, — указал англичанин на место, где теперь стояли автобусы.

— Да, я тоже помню, — сказал Самандос. — Так вот, он поставил около своей будочки щит, на котором были те самые стихи, за которые арестовали Рулу. Старика схватили, зверски избили, бросили в черную машину и увезли. С тех пор о нем никто ничего не знает.

— Да, в маленькой Греции такое несчетное число больших трагедий, что хватило бы на иные крупные державы, — грустно проговорил англичанин.

Он медленно подошел к байроновской колонне, осторожно провел рукой по запечатленной в мраморе подписи поэта. Никос и Самандос стояли рядом. Они услышали, как гость на греческом языке тихо произнес:

Я только морю завещал
Мою великую печаль!

На обратном пути в Пирей их встретил старик Самандос. Около него стояли двое мужчин.

— Какими судьбами? — обрадованно спросил Никос, узнав в них своих друзей-«радистов».

Оказалось, что Костас и Эмбрикос, к сожалению, с опозданием услышали от рыбаков о пирейской трагедии, они поспешили на похороны Тасоса, которого знали еще по концлагерю, но не успели. А теперь они ждали Никоса, который, как сказал дядя Самандос, уехал на Сунион со старшим братом археолога Джекобса.

— Друзья Джорджа, — представил Никос их англичанину. — Вместе были в той драке на развалинах крепости.

— Как поживает наш храбрый друг? — спросил Костас.

— К сожалению, в Грецию брат уже не ездок, — ответил гость. — У него сильно поврежден позвоночник. Фашисты оставили след на всю жизнь. Теперь Джордж занялся другим, но очень важным делом. Разыскивает в музеях, в частных коллекциях, в других местах памятники эллинской культуры.

— Которые… вывезены? — спросил студент.

— Очень мягко сказано, мой друг, — покачал головой мистер Джекобс. — Украдены! Да, украдены нашими соотечественниками. Были и такие. Одни отдавали Греции свое сердце, свою жизнь, другие…

Англичанин махнул рукой.

— О, совсем забыл, друзья, — спохватился он и полез в боковой карман своего пиджака, вытащил несколько значков, вручил каждому, объяснил: — К печальному апрельскому дню почитатели Байрона отметили его подвиг во имя освобождения греков. Здесь последние слова поэта о Греции.

Студент прочел выгравированные на значке строки: «Я отдал ей свое время, средства, здоровье, — мог ли я сделать больше? Теперь отдаю ей жизнь».

Когда мистер Джекобс собирался в Грецию, он предполагал, что эти значки торжественно вручит коллегам-эллинистам, знатокам Байрона. Может быть, представится и такая возможность, подумал он, но первыми это свидетельство памяти получили его старые и верные друзья, друзья Джорджа. Надо было вручить значок и Руле. Он обязательно это сделает, как только встретится с давней знакомой, и еще попросит прочитать те стихи, за которые она была арестована.

В сторону Афин промчался «крейслер».

— Пацакис. Ясон Пацакис, — узнал Самандос-младший.

— Этот самый? — спросил англичанин. — О, у меня с ним счеты за брата! У вас, вероятно, тоже, друзья?

— По всем счетам расплатится убийца! — тихо произнес Самандос-младший.

ДРУЖБА ДЛИНОЙ В ЖИЗНЬ

По своему жизненному опыту Никос знал, что человек, имеющий много друзей, имеет и немало недругов. Каждый враг его друга как бы автоматически становился врагом популярного в народе композитора, певца и общественного деятеля. Вот и друзья Шерлока Джекобса были друзьями Никоса Ставридиса, как и враги англичанина стали врагами грека…

Да, много лет прошло после знакомства и начала дружбы с байронистом Джекобсом. Три десятка лет. Вся сознательная жизнь. Никос вспомнил, как это было. В один из дней антигитлеровского Сопротивления Никос Ставридис был вызван в штаб соединения ЭЛАС, которым командовал боевой капитан Седой, и увидел там двух незнакомцев — по виду иностранцев.

После совещания рядом с Седым стоял один из незнакомцев — коренастый мужчина средних лет.