Рассвет после ночи

Мадам Бурбулис не отходила от пострадавшего, бдительно охраняла его палату от назойливых репортеров и знакомых, которые хотели навестить несчастного Ясона, а чаще доставить себе удовольствие посмеяться над чванливым наследником папашиных миллионов. В палату допускались только особо приближенные люди, которые сообщали о всех новостях. И скоро Пацакис узнал, что судьбой этого «бешеного» пирейца интересуется Никос Ставридис, даже хлопочет о его освобождении.

Неожиданное вмешательство давнего врага в эту историю изменяло первоначальные планы покинувшего больницу Яноса Пацакиса. После того как он избавился от опеки мадам Бурбулис и уединился на своем острове с мадемуазель Бурбулис, Пацакис лихорадочно обдумывал варианты жестокой мести. Теперь от передачи дела в суд надо было отказаться. Коммунисты, все левые газеты поднимут такой шум, что процесс может обернуться против самого Пацакиса — ему припомнят все старые грехи. Об этом предупредил его и знакомый чиновник из министерства внутренних дел, который вел переговоры со Ставридисом.

— Мой шеф не советует связываться с этим Ставридисом, который в списке кандидатов в парламент от левых, — докладывал чиновник. — Он сейчас в большой силе и воспользуется этим.

— Что же советует ваш шеф? — спросил помрачневший Пацакис.

— Сделать красивый жест.

Пацакис — дока в таких делах, сразу догадался, что скрывается за этими словами. Расшифровывать ему значение «красивого жеста» было излишне. «Я сам придумаю месть», — решил Пацакис и тайно встретился с людьми, которые часто выполняли его поручения. План был прост. За таксистом установят слежку наемные убийцы и в удобный момент расправятся с ним. Машина с погашенными фарами стояла наготове, и как только молодожены на такси подъехали к своему дому, она стремительно двинулась навстречу… Ее следы затерялись на побережье, словно это была амфибия, продолжившая свой путь по воде.

Правда, были обнаружены следы многотонного самосвала, поэтому кто-то высказал предположение, что на него была погружена автомашина, в которой находились стрелявшие. Возникла еще одна версия: автомашину погрузили на яхту.

Полицейские, ведущие это дело, были вскоре отстранены от расследования якобы по причине неопытности. Дело поручили детективам из Афин.

Левые газеты требовали быстрого и непредвзятого расследования трагедии в Пирее, утверждали, что убийство совершено по политическим мотивам.

Похороны Тасоса, Риты и их друга — водителя такси вылились в многолюдную демонстрацию, пирейцы требовали привлечения убийц к ответственности, увольнения из органов внутренних дел и государственной безопасности сторонников «черных полковников».

На траурном митинге выступил Никос Ставридис.

— Борьба не кончилась, она продолжается! — страстно и горячо начал он. — Сторонники хунты притаились, расползлись по щелям и высматривают, пакостят, осуществляют террористические акты. Неофашисты не останавливаются ни перед чем, нанося удары левым силам, тормозя процесс демократизации. Они мечтают приковать Грецию к колеснице НАТО, сохранить американские военные базы, опять ввергнуть страну в ночь диктатуры. Сегодня из наших рядов вырваны молодые греки, которые еще многое смогли бы сделать для свободы и счастья своей родины. В весеннем саду сорваны, растоптаны не успевшие расцвести цветы. На пороге их дома прозвучали выстрелы наемных убийц. Расследование подлого убийства затягивается. Мы требуем быстрого и честного ответа на вопрос: кто убил наших товарищей? Пусть этот вопрос услышат и подлые организаторы пирейской трагедии, те, кто нанял убийц, кто теперь отсиживается в своей берлоге в надежде на безнаказанность. Но им не удастся скрыться от справедливого суда и возмездия народа!

Говорили друзья Тасоса и Риты, говорил старый Самандос… Никос заметил, как к месту похорон подъехала автомашина, из которой вышли Хтония, Лулу и долгожданный гость, которого он не мог встретить сегодня сам.

Все заботы и дела, которые навалились на коммуниста Ставридиса после падения хунты, были временно отодвинуты трагедией в Пирее. Поэтому Никос попросил жену и дочь встретить мистера Джекобса, который должен был приехать для участия в празднике, посвященном памяти Байрона. И старый друг прямо из аэропорта направился сюда, на похороны.

Всю ночь перед похоронами Никос так и не сомкнул глаз. То, что убийцы были наняты Ясоном Пацакисом, не вызывало сомнений, как, впрочем, и то, что жест, сделанный министерством внутренних дел, был рассчитан на то, чтобы удовлетворить требование общественности и в то же время дать возможность отставному шефу тайной полиции самому осуществить свои коварные планы. Но нужны доказательства и факты. Ход расследования не давал надежд на их получение. По тону выступлений крайне правых газет можно было сделать вывод, что каким-то кругам в верхах не нравится поднятый шум вокруг этого дела. Но отступать нельзя, нельзя опускать руки, думал Никос, виновники должны быть наказаны. Много времени и сил потребуется для этого, придется опять отложить творческие дела. Беспокоил и байроновский праздник.