Раздвоение личности

Не дожидаясь ответа, она повернулась к Жене.

— Жень, ты бы догнал Свету, объяснил ей, что к чему, а? Она меня увидела в постели, она же не знала, что ты в зале ночевал, а в спальне мы с Иваном.

Вот тут Гена засмеялся. Точнее, бурно заржал и захрюкал, при этом он упал на стул и мял лицо ладонями.

— Вот как, значит, — всхлипнул он, мало-мальски отсмеявшись. — Ну, ладно. Значит, ты не такая скотина, как я уж было решил. Но что-то я должен с тобой сделать, ты меня понимаешь? Одна Ларка — это ладно, переживем как-нибудь. Но ты, понимаешь, ты, уводишь у меня уже вторую женщину, женщину, к которой я — всерьез! Ты, пень недоделанный! Это, по-твоему, как? Ты! Ты, определенно, мне вреден, слышишь, Хижанский?

Регина тем временем разливала чай, откусывая между делом от конфеты.

— Ты идиот! — осмелел Женя. — Я не увожу у тебя женщин, даже не думаю! Когда я женился на Ларисе, я о тебе даже не подозревал. И о том, что ты со Светланкой знаком, я тоже ни сном ни духом. И потом, я ей ясно сказал…

— Это ты — придурок, — Гена отхлебнул из кружки, обжегся и закашлялся.

Беседа выходила содержательная.

— Ты ей ясно сказал, что жениться не собираешься…

— Нет. Я сказал — пока не собираюсь. Я, пока квартиру новую не куплю, не женюсь. Только тебе-то какое до этого дело?

— Ей ты сказал — пока машину не купишь!

— И машину. Повторяю — тебе какое дело?

— Это значит — она тебе не нужна! Раз тебе сначала нужны квартира с машиной!

— Еще раз спрашиваю — тебе какое дело?!

Женя осмелел настолько, что подошел и сел на соседний стул.

— Может, вы во дворе поговорите? — предложил Иван. — А мы пока покушаем.

— Да погоди ты, — махнул рукой Веснин. — Не надо их во двор. Пусть лучше здесь договариваются, а то мало ли что. Продолжайте, дети мои!

“Дети” переглянулись и замолчали.

Гена с некоторым сомнением взял бутерброд, который подвинула ему Регина, откусил от него пару раз, и запил чаем. И сказал со знанием дела:

— Дело в том, что все бабы дуры. Любую взять — полная клиника. Если бы не это, жить было бы проще.

— Не обязательно, — возразила Регина. — Может, наоборот, было бы только сложнее.

— К вам, мэм, это не относится, разумеется, — запоздало поправился Гена. — Вы исключение.

— Да ладно. Дура я, или исключение, на твое мнение об этом мне совершенно наплевать.

Гена продолжал растекаться мыслью:

— Я просто хочу сказать — он же ей объяснил, кто он есть. Любая умная давно послала бы его подальше. А я-то ведь как раскис, из меня можно бы любые веревки вить. Для нее на все готов. А она решила изобразить, как это, подружку агента 007. Или нет, какой из тебя агент. Она решила спасти несчастного героя, за которым охотится страшная и загадочная мафия. Слышь, друг, я так и не понял, от кого ты тут прячешься? Кто на тебя наехал-то? Растолкуй она мне все раньше, я бы выяснил. Дружки кое-какие остались, есть, с кем поговорить. Знаешь, когда я это узнал? Только вчера. На твое счастье. И я ей сразу сказал — милая, что-то это на какую-то хрень похоже, и мафия твоя, и прочее. Пардон, мэм, — он легонько наклонил голову в сторону Регины.

— Ничего, — отозвался Веснин. — Хрень она и есть хрень. А сало — оно и в Африке сало!

Услышав про дружков, он широко улыбнулся, и продолжал сидеть и улыбаться.

— А все просто, — Гена зло блеснул глазами. — Интересно-то как, да? Сидишь тут, прячешься. Героя корчишь. Девочка за тобой трепетно ухаживает. Регулярно. Романтика. Хоть кино снимай. А главное — обоим нравится. И ты доволен. И девочка довольна. Она — даже больше. Она думает — все, попался, голубчик, теперь-то никуда не денешься, теперь ты ее оценишь, дуру такую!

Женя дернулся, словно собирался ударить Гену, но сдержался. Гена усмехнувшись, продолжал:

— А я рядышком — тоже как дурак. Для массовости. Только из меня дурака не сделаешь! Безнаказанно, во всяком случае!

Ах, какие слова знакомые! “Не делай из меня дурака, все остальное можно!”

Женя опять дернулся, уже менее отчетливо.

— Я повторяю, я о тебе не знал, и знать не хочу. Век бы тебя не видел.

Веснин встал, достал откуда-то бутылку, а из шкафчика — мутные граненые стаканы. Регина вспомнила, что осенью, когда убирали на зиму дом, все до одного стаканы были отмыты до голубоватой прозрачности…

— Ванька, тебе налить?

— Нет, я машину поведу.

— Да хочешь, я поведу.

— Я сам.

Веснин налил в два стакана, и подвинул их Жене с Геной.

— Хряпните, друзья. Так вам проще будет договориться.

— Зря ты водку достал, — заметил Иван.

— Ничего. Мы будем контролировать процесс.

Гена, не глядя, глотнул из поданного стакана, и снова окрысился на Женю.

— То есть, она виноватая, а ты у нас весь такой хороший. Козел! Она же беременна. Наигралась в кино, идиотка! Хорошо, хоть ты и в самом деле не… — он покосился на Регину. — А то я бы тебя точно пришиб бы.

— Нет. От меня — вряд ли. Впрочем, я понимаю, что стопроцентной вероятности быть не может…

Регина не удержалось, хихикнула. Вот-вот, самое время — про теорию вероятности.

— Где же там Света? — напомнила Регина. — Найдите ее, кто-нибудь, с ней все в прядке? А рассказать друг другу, кто есть кто, вы и потом успеете.