Разрушение прикрытия (ЛП)

  Лиз видела, что Пегги собирается прыгнуть на защиту Джасминдер, поэтому вмешалась: — Придержи лошадей, Джеффри. Мы не знаем, знает ли Джасминдер, что Лауренц русский. Что вы предлагаете нам с ней делать?

  — Осталось сделать только одно. Нам нужно сесть с мисс Капур и вытянуть из нее всю историю. К тому же, — добавил он, — пригласите сюда Чарли, чтобы она разобрала ее телефон и посмотрела, что это нам скажет.

  «Я хотел бы сообщить C, прежде чем мы вызовем ее».

  'Конечно. И вообще, я не предлагал тебе брать у нее интервью, — сказал Фейн. «Это дело Шестерки, так что мы позаботимся об этом».

  — Хорошо, — сказала Лиз, — но нам нужно согласовать время с нашим расследованием в Манчестере. Важно не предупредить Лоренца Хансена, или Карписа, или кого бы то ни было, пока мы не поднимемся туда. Если ты скажешь Джасминдер, что хочешь поговорить с ней, она может предупредить его, и он пропустит.

  — Что вы тогда предлагаете?

  — Хансен сейчас в Олтринчеме, в поместье Патрикова. Я думаю, было бы лучше, если бы вы могли допросить Джасминдер без предварительного предупреждения, как раз в то время, когда полиция приближается к Олтринчему. Она может рассказать вам что-то ценное для нас, когда мы будем брать у него интервью, и наоборот.

  — Когда полиция собирается войти?

  — Завтра днем, если Хансен останется в поместье. В противном случае его арестуют, если он съедет.

  — Ты собираешься быть там? — резко спросил Фейн.

  'Да. Я хочу взять у него интервью сам. Полиция не знает всей подноготной. Но мне было интересно, не придешь ли ты тоже, Бруно. У вас более современные знания о Москве, чем у меня.

  Бруно внезапно сел, выглядя удивленным. Затем на его лице расплылась широкая улыбка. — Я буду рад помочь вам, — ответил он. «Это будет совсем как в старые времена».

  51

  Кевин Берджесс устал, и его мозг, который никогда не отличался особой остротой, стал тупее, чем обычно. Он работал в ночную смену в поместье Патриковых, а затем, когда он собирался домой и спать, Рейли попросил его (на самом деле сказал ему) вернуться в полдень, чтобы работать и в дневную смену. Очевидно, приходили какие-то люди, и Рейли требовалось, чтобы вся команда охраны была на дежурстве. Кевин не мог опустить голову до половины девятого утра, потому что ему, как обычно, сначала нужно было вывести собаку, а сегодня из всех дней она бросилась за кроликом — это заняло у него три четверти. часа, чтобы вернуть ее. Так что он поспал всего полтора часа и выпил чашку чая и бутерброд с джемом, прежде чем вернуться к работе ровно в полдень.

  Он нашел двух других охранников, Моргана и Вебстера, уже там. Рейли разговаривал по телефону в своем кабинете, говорил тихо, но настойчиво, и жестом отослал их троих подальше от слышимости, показывая, что им следует подождать, пока он освободится. Когда он, в конце концов, вышел, он выделил место каждому человеку.

  — У нас скоро будут посетители. Они официальные — спецотдел и пара человек из Лондона. Г-н Патриков в отъезде, но его жена здесь, а также г-н Карпис. Я хочу, чтобы вы, как обычно, следили за входами; с вами могут находиться полицейские. Вы не должны никого впускать или выпускать без согласия офицеров. Если кто-то попытается броситься на вас, остановите их и нажмите кнопку оповещения на интеркоме. Я буду в комнате с мониторами, наблюдаю. Все ясно?

  — Да, сэр, — пробормотали мужчины, и Кевин спросил: — Сюда входят мистер Карпис и миссис Патриков?

  — Да, все. Никто не должен уходить без разрешения полиции.

  Рейли дал каждому свой пост. Кевину Берджессу сказали пройти через задние ворота, ведущие в лес, граничащий с поместьем.

  Стоя у ворот, Кевин подумал, что никогда не любил Карписа. Он был холодной рыбой, высокомерным и грубым. Кевин решил, что он был бы более чем счастлив помешать русскому покинуть поместье, если бы у него была такая возможность. Он не был вполне уверен, как он это сделает, поскольку Карпис был выше его ростом и выглядел очень подтянутым. Он может быть хорошо одет и отполирован, но что-то в нем напомнило Кевину того высококлассного головореза, которого можно увидеть в некоторых телевизионных драмах. Он надеялся, что прибытие Особого отдела как-то связано с Карписом, а не с Патриковым. Кевину понравился олигарх. Хорошо, он был очень русским, но, по крайней мере, он казался человеком и всегда дружелюбно разговаривал с внешним персоналом, когда встречал их, в отличие от Карписа, который всегда был неприятным.

  Прошел час, а у задних ворот ничего не происходило. Никто не пытался войти или выйти. Кевин как будто задремал, когда услышал полицейскую сирену. Он прислушался, не приближается ли оно к поместью, но постепенно оно исчезло вдали. Теперь он полностью проснулся и напрягся при звуке движения за воротами. Кто-то шел по тропинке через лес, не скрывая своего приближения — было слышно, как под ногами трещали ветки и шуршали сухие листья.

  Он подошел к воротам и увидел в камере домофона большое рябое лицо. Ворота дребезжали, когда мужчина пытался их открыть.

  'Кто здесь?' — спросил Кевин.