Разрушитель кораблей

Гвоздарь покачал головой и отошел. Свободная рука отца снова потянулась к шестерням.

– Ты что натворил?

Отец поглядел на шестерни, потом на текущую по ним кровь. В тусклом сиянии светодиодов она была почти черной.

– Я еще живой, – сказал отец. – Я еще далеко не покойник.

Но голос уже слабел. Гвоздарь смотрел на человека, который так долго его мучил. Одно мгновение – и Ричард Лопес изменился. Был самодовольным и опасным, а стал жалким и беспомощным.

– Иди сюда, Счастливчик, – прохрипел отец. – Мы же семья. Помоги мне выбраться.

Он попытался дотянуться до Гвоздаря. Улыбнулся, облизнул окровавленные губы.

– Пожалуйста, – сказал он. И добавил еще тише: – Прости.

Гвоздаря передернуло от отвращения. Последний раз взглянув на отца, он похромал туда, где осталась связанная Счастливица.

Он столкнулся с ней в дверях и едва не заорал, не узнав сразу. Нита держала в руке его нож.

– Спасибо за нож, – сказала она. – Где…

И ахнула. Гвоздарь почти силой вытащил ее в коридор.

– Бежим, – сказал он и ринулся по коридору, боясь, что отец снова позовет его.

Но тот молчал.

– Куда? – задыхаясь, спросила Нита.

– Надо выбраться отсюда.

Он подтолкнул ее к трапу, ведущему на верхнюю палубу. Корабль внезапно затрясся и накренился. Сломалась грот-мачта, и верхняя палуба «Полярной звезды» оказалась в море.

– Мы перевернулись, – заключил Гвоздарь. – Вниз нельзя.

Он поглядел в люк – там быстро поднималась вода. Значит, следующая палуба затоплена полностью.

– И не выплыть? – спросила Нита.

– В темноте – нет. Мы даже не знаем, куда плыть.

Вода поднималась.

– Мы тонем! – в отчаянии сказал он.

Нита посмотрела на воду.

– Выходит, надо наверх. – Она встряхнула Гвоздаря. – Правильно? Ну, так пошли наверх! – И дернула его за руку. – Пошли! Надо добраться до днища!

– Зачем?

– Корабль тонет – значит, вода где-то проникает внутрь. В корпусе должны быть пробоины.

Гвоздарь кивнул, тотчас сообразив. И потащил Ниту в другую сторону.

– Туда! Надо в грузовые отсеки. Пробоины там!

– Откуда ты знаешь?

– Я же судовой утильщик, – рассмеялся Гвоздарь. – Покурочила бы ты их с мое, тоже знала бы, как они устроены.

Они выбрались в другой коридор, поднялись по трапу. Бежать приходилось теперь по потолкам, а палуба была над головой.

– Туда! – Гвоздарь улыбнулся при виде трапа в отсек, где матросы недавно залатали пробоину. – Готовься.

– К чему?

– Будет много воды.

Нита ухватилась одной рукой за латунный фитинг, а другой за ремень Гвоздаря. Кивнула:

– Готова.

Гвоздарь резанул пластырь, наложенный матросами в тщетной попытке спасти корабль. Прорезиненная ткань разошлась, и внутрь хлынула вода. Ребят швырнуло в стену. Гвоздарь вцепился в Ниту; вода тащила их в разные стороны. Спустя мгновение поток превратился в тонкую струйку. Воды оказалось не так уж много – зря боялся Гвоздарь. Наверное, большая часть уже стекла ниже. Он полез в люк.

– Давай за мной.

– Как ты меня нашел? – спросила Нита, пробираясь следом. – Когда меня поймали в Орлеане, я решила, что это конец.

– Капитан Кэндлесс… – Гвоздарь осекся, вспомнив выстрелы в темноте и брызги крови. – Это он придумал, как тебя искать.

– И ты отправился с ним?

– Глупо, да? – ухмыльнулся Гвоздарь.

– Еще как глупо, – со смехом ответила она.

Они преодолевали искореженные грузовые отсеки, карабкаясь по кучам мусора. Нашли очередной люк, который раньше вел вниз, а теперь оказался у них над головой. Вспыхнула молния, осветив рваную дыру в углепластике. Дальше виднелась еще одна, подтверждая правоту Гвоздаря. Когда в корпус били волны, в пробоины попадала морская вода, заливая разбросанные контейнеры с грузом и испорченное оборудование. Гвоздарь напряг глаза, изучая дыру в корпусе. Снова сверкнула молния. Не дыра даже, а так, трещина. И очень высоко. Слишком высоко.

Нита дернула его за руку.

– Ящики с грузом, – сказала она. – Поставим их друг на друга.

Она схватила ящик и потащила к дыре. Гвоздарь понял ее замысел и бросился помогать. Они трудились в отчаянной спешке. Некоторые ящики были слишком тяжелы для одного, а некоторые даже для двоих. У Гвоздаря страшно болело колено, но он продолжал складывать подобие башни. Сверху снова полилась вода. От боли и изнеможения он судорожно дышал. Нита забралась наверх, и он принялся подавать ей ящики.

В трюм опять хлынула вода, да таким мощным потоком, что едва не снесла Ниту вниз.

– Мы тонем! – прокричал Гвоздарь сквозь рев шторма.

Нита задрала голову:

– Кажется, мы достаточно высоко!

– Тогда прыгай!

– А ты?

– Ты первая. У меня нога болит, я высоко не прыгну. Залезешь и дашь мне руку.

Нита кивнула и присела, балансируя на вершине груды. Потом прыгнула. На нее лилась вода, но она сумела ухватиться за край и удержаться, а потом и выбраться наружу. Гвоздарь полез за ней. Ящики шатались под ним, нога горела от парализующей боли. Он понял, что не допрыгнет.

В отверстии появилось лицо Ниты. Она протянула руку.

– Быстрее!

Гвоздарь опустился на корточки. «Не обращай внимания на боль, – сказал он себе. – Просто прыгни».