Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений

сама по себе, будь то в медицине, химии или инженерном деле, провоцирует неудовлетворенность и протест против административного процесса в том виде, в каком он существует во многих организациях. Ученые и инженеры не могут или не хотят… работать на пике творческого расцвета в атмосфере, вынуждающей их подстраиваться под организационные требования, которые они не понимают или не считают необходимыми[380].

Эти социологические исследования не похожи на «социологию науки» в нынешнем представлении. Скорее, ученые изучали сообщество экспертов с точки зрения организационной динамики, поведения на работе и делового администрирования. Они старались помочь менеджерам в решении проблем с учеными, инженерами и техниками на рабочем месте. По их предположениям, подобные проблемы начались после Второй мировой войны. Так, Орт, Бейли и Уолек в своем исследовании «поведения ученых и инженеров в организациях» 1964 года заявляли, что «эти новые люди приносят с собой новые и совершенно иные потребности» и что «мы по большей части плутаем в потемках, пытаясь обеспечить их мотивацию»[381]. Авторы исследования считали, что полученная ими информация была новой.

Эти проблемы являются относительно новыми. До 1920 года они практически не наблюдались. В то время ученых за пределами университетов практически не было, а университетские ученые группировались в маленькие кластеры по четыре или пять специалистов, и им практически ничем не надо было управлять, кроме немногочисленного недорогого оборудования и собственного свободного времени. Те мифологические, ныне вызывающие ностальгию, времена закончились навсегда с началом Второй мировой войны[382].

Социолог Джордж Миллер в статье, опубликованной в American Sociological Review в 1967 году, заметил, что промышленные условия труда конфликтуют с профессиональными идеалами ученых и инженеров[383].

Другие исследователи считали, что в подобных условиях работают в массе своей посредственные ученые. На совещании по вопросам кадров Управления военно-морских исследований в 1961 году участники поставили под сомнение уровень экспертов, приглашенных из Лаборатории прикладной физики Джонса Хопкинса, Исследовательской лаборатории ВМС, Лаборатории вооружения ВМС, Абердинского испытательного полигона, Экспериментального бассейна Тейлора, Лаборатории электроники ВМС и авиабазы Райт-Филд[384]. По мнению некоторых специалистов, в условиях холодной войны работу стали получать посредственные ученые, а некоторые эксперты разочаровались в том, что они делают[385].

Не исключено, что именно общее разочарование объясняет, почему часть ученых бросила науку.

В июле 1971 года Ларри Уэндт (как следует из подписи) направил в информационный бюллетень группы «Наука для людей» (организация ученых-активистов, включая физика Чарльза Шварца, со штаб-квартирой в Бостоне) письмо с обращением к «братьям и сестрам». По словам Уэндта, три года назад он бросил учебу, когда до получения степени бакалавра химии оставалось прослушать три курса, после «внезапного осознания того, что обучение совершенно безумно, бесчеловечно и бессмысленно. Ученая степень в области химии нужна лишь для того, чтобы делать деньги. С того момента я переключился со служения науке на служение человечеству». По его мнению, это был правильный выбор: «Вместо того чтобы заниматься чем-то вроде изобретения новых нервнопаралитических газов… или зарабатывания кучи денег, я жду тюремного срока за отказ от прохождения военной службы». Пока он не узнал о группе «Наука для людей», ему «казалось, что большинство ученых политически, социально и эмоционально ущербны». Теперь он почувствовал, что не может игнорировать ученых. «Технология принадлежит людям, не элите. Люди, которые правят Америкой, используют технологию, чтобы превратить весь мир в сервомеханизм для удовлетворения своих нездоровых желаний. Ту же самую технологию можно использовать, чтобы дать пищу, крепкое здоровье и дом каждому на этой планете»[386].