Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений

Физик Чарльз Шварц также стал ярым критиком физики. Он изучал физику в МТИ (1954 год) и пришел работать на физический факультет в Беркли в 1960 году. В начале карьеры у него не было особого интереса к политике. Он стажировался в Вашингтоне (округ Колумбия), что повсеместно считалось предпосылкой вступления в JASON, засекреченную группу физиков, консультировавших правительство. В то время он сообщал, что его не беспокоит милитаризация науки. Однако летом 1966 года его брат погиб в авиакатастрофе, а сам он прочитал «Автобиографию Малкольма Икса». По словам Шварца в 1995 году, эти два события заставили его переосмыслить свою жизнь[396]. Его стала беспокоить война во Вьетнаме и особенно участие физиков в военных проектах.

Очень скоро Шварц стал активистом. В 1967 году он написал письмо редактору Physics Today, профессионального информационного бюллетеня Американского физического общества, в котором поставил под сомнение обоснованность войны. Редактор отказался публиковать письмо, поскольку издание было «посвящено физике как физике и физикам как физикам». Тогда Шварц предложил поправку в устав Американского физического общества, которая позволяла его членам предлагать к рассмотрению любые резолюции. Это предложение было оформлено как вопрос о свободе высказываний без упоминаний о Вьетнаме, но в действительности касалось ученых и войны. Впоследствии это предложение вызвало публичные дебаты в рубрике писем в редакцию Physics Today. Высказался даже Эдвард Теллер, заявив, что физики не должны присоединяться к «группам влияния». Как заметил журнал Nature несколько недель спустя, «какое восхитительное лицемерие – доктор Эдвард Теллер, на протяжении многих лет представлявший группу влияния в лице одного человека в области оборонной политики, сегодня утверждает, что группы влияния – это помеха»[397]. Теллер, безусловно, влиял на государственных служащих и подталкивал их к вложению более значительных ресурсов в создание новых бомб[398].

Инициативы Шварца в 1969 году побудили группу физиков способствовать созданию новой антивоенной группы «Ученые и инженеры за социальные и политические действия» (в дальнейшем «Наука для людей»). «Мы отвергаем старое кредо, что "исследование – это прогресс, а прогресс – это хорошо"», – заявлялось в ее документах[399]. Придерживавшиеся магистральной линии научные организации оставались в стороне от проблем прессинга, касавшихся ученых, но новая группа отказывалась стоять в стороне. «Почему мы стали учеными? Ради кого мы работаем? Каков всесторонний характер нашей нравственной и социальной ответственности?»[400] Группа «Ученые и инженеры за социальные и политические действия», а затем и «Наука для людей» были более радикальными, чем организации вроде Федерации американских ученых, видевшие в активном участии в федеральной политике способ ее формирования. Более радикальных ученых ставила в тупик незаинтересованность коллег в политических и социальных вопросах. Физики играли главную роль в военном консультировании и исследованиях, тем не менее многие казались безразличными к последствиям своей работы[401]. Шварц перечислил «логические обоснования», к которым прибегали ученые, когда дело доходило до сотрудничества с военными, в том числе «Я вожу министерство обороны за нос, когда беру у него деньги на исследования», «Я беру деньги министерства обороны, но занимаюсь фундаментальными исследованиями, а не работаю над оружием» и «Если я не сделаю эту работу или оружие, это сделает кто-то другой»[402].

Физики были не одиноки в своей обеспокоенности.

Официальное участие Американского микробиологического общества в производстве биологического оружия началось во время Второй мировой войны (многие страны после 1925 года развернули программы, связанные с биологической войной). Для микробиологов это участие имело существенные профессиональные последствия: 21 президент общества из 91 работал какое-то время в Форт-Детрике, главном исследовательском центре биологической защиты США[403]. Микробиологи не всегда сходились в вопросе легитимности или сомнительности подобного сотрудничества, и их попытки достичь консенсуса в годы Второй мировой войны ни к чему не привели.