Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений

Мобилизация научного сообщества во время Второй мировой войны была одновременно успешной и проблемной.

Она привела к почти невероятному перераспределению научных сил. В Калифорнийском университете в Беркли генетики планировали оборону гаваней, математики вели пропагандистскую работу, палеоботаники помогали разрабатывать бомбы. В условиях экстренной мобилизации наличие научной подготовки наделяло человека широкими полномочиями, независимо от его специализации. Ученых воспринимали именно так, как они всегда хотели, – как рациональных мыслителей, обладающих знаниями, которые можно применить где угодно, при решении любой задачи. Они обрели образ обобщенного универсального «специалиста», который должен внести конкретный вклад в военную экономику, а также в политический и общественный порядок. В то же время ученые попали в не слишком удобные рамки военной иерархии и санкционированных государством исследований.

Начиная с 1939 года Соединенные Штаты и другие страны, вовлеченные в разворачивающуюся в Европе войну, все настоятельнее требовали от научных организаций переориентирования программ исследований на военные нужды. В результате началось массовое производство пенициллина, появились радиолокатор, неконтактный взрыватель, ДДТ, атомная бомба, вычислительная техника, усовершенствованные ботинки и спальные мешки, новые приборные шкалы, напалм, новые ракеты, торпеды, химические вещества, методы переливания крови, лекарства от малярии, сонар и многое другое. Список мобилизационных проектов в отчете Управления технического обслуживания за 1947 год включает работы по изучению человеческого слуха, по дальномерам, водоотталкивающим покрытиям для стекла, жаростойким металлам, опросникам для выявления неврозов и оценке IQ, заменителям латуни, исследованию немецких орудийных стволов, солнечным очкам, смесям для огнеметов и тестированию дымовых завес в техасском Браунсвилле[133]. В число военных приоритетов входило уточнение научных взглядов на возможности человека, окружающий мир, материаловедение и одежду. Исследования велись в частном секторе, в университетах и на военных объектах.

В конечном итоге главное ведомство, отвечающее за организацию этих исследований в Соединенных Штатах, Управление научных исследований и разработок США (US Office of Scientific Research and Development, OSRD), заключило 2300 контрактов с 321 университетом и 142 некоммерческими и научными организациями. Управление потратило на это $500 млн – впечатляющий бюджет для 1940-х годов. И это помимо $2 млрд (в долларах 1940-х около $32 млрд сегодня), израсходованных на Манхэттенский проект (проект создания атомной бомбы), которые были «спрятаны» в бюджете Корпуса инженерных войск США[134]. В-29, хотя и не входивший в список задач OSRD, также находился в центре масштабных инженерно-технических изысканий и в итоге стал самой дорогой системой вооружений, разработанной в годы Второй мировой войны, поскольку обошелся дороже создания атомной бомбы[135].

Все научные агентства правительства Соединенных Штатов (от Службы геологии, геодезии и картографии до министерства сельского хозяйства) сыграли определенную роль в этой мобилизации. В элитные университеты, особенно северо-восточные и прежде всего МТИ, хлынул денежный поток, преобразивший университетские городки. Мобилизация также изменила облик промышленных отраслей. Это был системный шок, внезапный, нарастающий и очень интенсивный на всем протяжении войны. Это был одновременно успех и в определенном смысле провал[136]. В некоторых отношениях данный процесс принес результаты, противоположные тем, на которые рассчитывали те, кто его планировал и осуществлял: успешная мобилизация ученых и науки во время войны узаконила постоянное использование правительством технических знаний и опыта в военных целях. Ученые столкнулись с новым риском превращения, по выражению президента Национальной академии наук Фрэнка Джуэтта, в «интеллектуальных рабов государства»[137].