Ребята и зверята

Мы старались заметить в нем что-нибудь особенное и внимательно к нему приглядывались.

Тигренка накормили из чашки теплым парным молоком. Он наелся, растянулся на диване и щурился на свет большой лампы. Ему очень хотелось спать, но он не засыпал, а все время шевелил ушами.

Как только накрыли стол для ужина и в комнату вошел отец, тигренок поднял голову и потянулся к нему с каким-то странным звуком, похожим на громкое мурлыканье: ахм-хм-гм-гм…

— Ишь ты, слыхали? Засмеялся от радости, — удивилась Наташа.

Отец погладил тигренка. Он опять улегся на место и заснул под шум разговора.

За ужином мы всё узнали про тигренка. Звали его Васькой. Его поймали далеко, за четыреста километров от нашего города, в камышах, около громадного озера Балхаш. Один охотник-казак, большой приятель отца, выследил логово двух тигров. Тигры в этой местности не водились, и эта пара забрела случайно из Персии. Казак дал знать отцу, а сам продолжал следить за тиграми. Он узнал, что тигры пришли сюда не охотиться, а прятаться в надежное место, потому что у тигрицы должны были родиться детеныши.

Скоро тигрица куда-то скрылась. А тигр ушел за перевал и больше не возвращался.

Охотник со дня на день ждал отца. Он обшарил все окрестности, стараясь отыскать тигрицу. И вот раз он наткнулся на свежие следы. Они шли по песку и спускались к реке.

Охотник притаился в кустах и оттуда внимательно оглядел прибрежный камыш. Вдруг на другой стороне он увидел тигрицу. Она осторожно пробиралась в зарослях и несла в зубах что-то тяжелое. Потом бросила свою ношу, переплыла реку, прошла мимо охотника и на виду у него стала удаляться. Старый охотник живо смекнул, в чем дело. Он ударил свою лошаденку, но вместо того, чтобы гнаться за тигрицей, поспешил к тому месту, где она что-то оставила.

Он правильно рассчитал: в густом камыше, тесно прижавшись друг к дружке, сидели два маленьких тигренка.

Охотник сгреб их за шиворот, сунул в переметные сумы — коржуны — и сел в седло. Тигрята пищали, барахтались и вылезали из мешков. Казак только плотнее прижимал коленями мешки и знай нахлестывал свою клячонку.

Он хорошо понимал, какая ему грозит опасность, если тигрица бросится в погоню. Ведь она в несколько прыжков догнала бы и убила и усталую лошаденку и похитителя тигрят. На ружье у казака тоже было мало надежды. Оно было очень старинное, заржавленное, ствол у него давно разболтался и был тряпочкой привязан к ложу.

И вот с таким замечательным конем и оружием этот бесстрашный охотник рискнул увезти детей у матери-тигрицы.

Примчавшись в аул, охотник стал думать, как уберечься от ярости тигрицы. В это время подоспел отец с другими охотниками. Тигрят спрятали в одну из юрт. Вокруг аула разбросали отравленные куски мяса и разожгли огромные костры.

В ту же ночь тигрица явилась в аул. С диким рыканием металась она вокруг жалкой группы юрт, но огонь внушает зверям такой страх, что она так и не решилась ворваться за пылающую черту.

В ярости задрала она лошадь и на рассвете ушла в камыши, чтобы к ночи явиться обратно, еще страшнее и бешеней.

На следующую ночь она опять рыскала вблизи аула, и здесь ее настигла смерть: она съела кусок отравленного мяса и околела. Наутро ее нашли мертвой.

Когда отец узнал, какой страшной опасности подвергался его приятель, охотясь с плохим ружьем, он снял с себя прекрасное охотничье ружье и отдал его товарищу. Казак был в таком восторге, что подарил ему шкуру тигрицы и одного тигренка.

До дому Ваське пришлось вынести длинный, тяжелый путь. Почти половину пути ехали на верблюдах. От их качающейся походки бедному Ваське становилось плохо. Его рвало, у него начинала итти носом кровь. Тогда отец слезал с верблюда и нес тигренка на руках.

Отсюда и началась их крепкая дружба.

— Да, натерпелся Васюк за дорогу, — кончил рассказывать отец. — Один раз он совсем перепугал меня. Думал — вот-вот кончится. Лежит, глаза закатил, ноги дергаются; пропал, думаю. Нет, ничего, отдышался.

— Еще бы не отдышаться, — заметил один из охотников, — из-за него, шельмеца, целую неделю пришлось задержаться в Рыбачьем поселке. Ухаживали за ним, как за султаном турецким.

Мы засмеялись.

— А вы почему не спите? — сказала нам мать. — Двенадцать часов. Живо по кроватям!

Уходя, мы тихонько погладили Васькин хвост, откинутый гордо на валик дивана. А мать с отцом стали обдумывать, как устроить тигренка на ночь. Мать тогда еще не знала Васьки и опасалась оставлять его не привязанного. А отец говорил, что Васька ручнее котенка и бояться его просто смешно. Ну, да в крайнем случае можно закрыть от него двери.

Так и сделали. Оставили Ваську на диване, лампу потушили и двери заперли на задвижку.

Только они ушли, Васька поднял голову. Видит — темно… пусто… тихо…

И вот этот «страшный» тигр соскочил с дивана, забегал по комнате, натыкаясь на мебель, и заорал с перепугу: ба-а-ум… ба-а-ум… ба-а-ум…