Ребята и зверята

Он внимательно следил, как вспыхнула спичка, загорелись лучинки и, потрескивая, стали разгораться дрова. Васька насторожил ушки и даже сел от удивления на диване: ай-ай-ай, какая интересная штука!

Среди оживленных разговоров мы как-то не заметили, что он сошел с дивана.

И вдруг раздалось громкое: ффуууух!!!

Глядь, а Васька засунул голову в печку да со страху как ухнет там! От этого уханья огонь сразу вспыхнул, а Васька, бедняга, так и окаменел на месте.

Хорошо, что отец не растерялся, подскочил и оттащил его за хвост.

У Васьки обгорели усы и брови, мордочка вся была в золе. Он забился в угол дивана и оглянулся на нас, такой жалкий и растерянный, что, казалось, вот-вот заплачет.

Вот так обследовал печь!

— Ребята, ребята! — смеясь, звала Юля. — Скорее бегите сюда!

Мы выбежали на крыльцо.

— Что такое?

Юля закрыла рот рукой и грозила пальцем.

— Тише, посмотрите-ка, посмотрите… Васька-то наш старается!..

На верхней ступеньке спускавшейся в сад лестницы сидел четырехлетний мальчик Павлик. Он всхлипывал, что-то обиженно бормотал и пихал тигренка рукой. А Васька не обращал на это никакого внимания. Он примостился сзади на задних лапах, передние положил ему на плечи и, так, придерживая, старательно его причесывал. Он был очень доволен своим занятием и все время ласково урчал и приговаривал над Павликовой головой: гм… гм… гм…

Он лизал от затылка на лоб. Волосы стали мокрые от слюны и торчали дыбом. А Васька, наверное, думал, что это очень красиво, и глаза у него маслились от удовольствия.

— Надо его сейчас же прогнать. Не видите, что ли, Павлик обижается.

— Ишь, парикмахер какой выискался: лижет, главное, совершенно чужую голову.

— Пускай бы он лизал себе живот и лапы. А то еще и лижет-то не по-человечески, а прямо против шерсти. Неприятно ведь.

Соня сбегала, принесла кусок колбасы, дала Ваське понюхать и швырнула ее на другой конец террасы.

Васька кинулся за колбасой, а мы захлопотали около Павлика.

Юля поливала из кружки, я терла ему замусленные волосы, а Наташа держала пирожок с вареньем, чтобы угостить его за все обиды. Потом дали ему пирожок, он ел и жаловался нам на Ваську.

— Я играл, а он прилез. Положил свои руки мне вот на эту спину, — он показал на свои плечи, — и начал искать у меня в голове. И сразу наплевал мне в голову. Я его толкал: «Уходи, Васька, не хочу», а… а он только сме-е-ял-ся…

И Павлик опять всхлипнул, припомнив Васькину прическу.

Мы все принялись его утешать, но он был такой уморительный: маленький, волосенки во все стороны, личико обиженное и все в варенье. Мы не могли удержаться и расхохотались.

Павлик, увидав, что мы все хохочем, перестал плакать и тоже засмеялся. А потом, спустя несколько месяцев, Павлик даже полюбил Васькины прически. И нередко можно было видеть такую же картинку. Только теперь уж Павлик не плакал, а весело напевал или разговаривал с Васькой, и у обоих были довольные, сияющие физиономии.

Пробовал Васька причесывать и нас, девочек, но из этого ничего не выходило: у нас были длинные косы, всегда туго заплетенные и завязанные ленточками. И мы решительно отказывались у него причесываться.

Был, кроме Павлика, еще один человек, который позволял Ваське причесывать себя. Это был отец. Часто по утрам он и тигренок отправлялись в сад, играли там, боролись. Васька обхватывал лапами сапог отца и так волочился за ним.

Потом отец садился на скамейку, а Васька, стоя сзади него, клал ему на плечи лапы и лизал его волосы.

Васька ни на минуту не отставал от отца, а иногда и порядочно надоедал ему. Пойдет отец в сад читать, Васька увидит и тихонько, за кустами, крадется за ним.

Отец, усевшись на низенькой скамье, погрузится в чтение. Вдруг Васька делает громадный прыжок, выбивает книгу и, схватив ее в зубы, летит в комнаты.

Какие забавные прыжки делал он по дороге!

Но Васька не только проказничал, иногда он приносил пользу.

Был раз такой случай.

К отцу зашел приезжий торговец и пристал, чтобы он купил у него разные вещи: походную кровать, прибор для снимания сапог и еще что-то.

Отец торопился кончить срочную работу и не знал, как отделаться от надоедливого посетителя. В это время в комнату большими прыжками ворвался Васька. Он разыскивал отца по всему дому и наконец нашел.

Торговец, увидав Ваську, побледнел и дрожащими губами спросил:

— А это кто?!

— Это кошка такая, — тигр, — спокойно ответил отец.

— Тогда я… До свиданья.

Торговец моментально скрылся и даже забыл свои калоши, а отец, смеясь, сказал Ваське:

— Вот молодец! Ловко выручил…

Васька очень скучал, когда отцу пришлось на неделю уехать в лес.

Он ходил по всем комнатам, заходил в кухню, обнюхивал всех и все прислушивался.

На седьмой день вечером, когда Васька был привязан на ночь к своему столику, во дворе послышались голоса: это вернулся отец. Васька бросился навстречу. Цепочка натянулась, стол сдвинулся с места, и все это с шумом застряло в дверях. Отец быстро подбежал к Ваське.

Как он обрадовался, Васька! Обнял его сапоги, лизал и мурлыкал: ахм-ахм-ахм…

Словно смеялся с закрытыми губами.

Не помню, кто принес нам книгу «Хижина дяди Тома».