Ребята и зверята

Мы услыхали эти стоны и, страшно перепуганные, кинулись на помощь. Гурьбой влетели в столовую — и остолбенели: на праздничном столе, прямо над нашим сладким пирогом, скорчился зеленый от страха гость. Он в ужасе таращил глаза на пол, как будто оттуда на него надвигался разъярившийся мамонт. А там всего-навсего сидел Васька и топорщил от смеха усы.

Мы дружно захохотали. Гость тоже скривился в улыбку, но все еще не слезал со стола и беспокойно озирался на Ваську.

Тут вошел отец. Он снял гостя на пол, оправил его костюм и стал извиняться за Васькину выходку. Он даже сердито пихнул тигренка ногой, а нам приказал очень строго:

— Уберите отсюда эту гадину.

Мы взяли «эту гадину» за передние лапы, уволокли в сад и там уже насмеялись вволю.

Всю весну, лето и осень холили и пестовали Ваську. А когда листья на деревьях облетели и сад опустел, заметили, что Васька стал большим.

Детские свои забавы он постепенно менял на другие: слежку, борьбу, прыжки.

Замашки настоящего тигра у него проглядывали и раньше: он очень любил подкрадываться, подкарауливать разных животных и птицу. С возрастом эти замашки становились все резче и заметнее.

После неудачного нападения на наседку и в особенности после того, как ему влетело за петуха, Васька не трогал кур. Но, должно быть, ощущение перьев и петушиного тела во рту ему очень понравилось.

И вот он придумал новую забаву.

Когда в комнате никого не было, он потихоньку пробирался туда и играл.

Особенно любил он стащить с кровати подушку, выкусить у нее угол и потом ударить по ней лапой: перья облаком летели во все стороны, и тогда можно было с силой зажать подушку в зубах и рычать.

Получалось полное впечатление охоты на дикую птицу.

Мы сбегались на рыканье и заставали Ваську на месте преступления: подушка на полу, Васька на ней и морда у него вся в пуху.

— Зубы у тебя чешутся, что ли? — ворчали мы, то-и-дело спасая от него разные вещи. — Ведь ни за что не пройдет спокойно: все ему нужно таскать в зубах и рвать.

И мы придумали выход.

Подарили Ваське игрушку — истоптанный маленький валенок. Мы возили валенок за веревку, а тигренок ловил его, как кошка мышку. Поиграв, мы оставляли валенок в Васькиных зубах, и он служил затычкой Васькиной пасти. С ним Васька не портил других вещей.

С валенком в зубах он важно отправлялся на конюшню. Он очень любил следить за лошадью, и днем, когда лошадь выпускали в специально огороженную часть сада, Васька, затаившись где-нибудь в кустах, часами просиживал около нее.

Любимая наша игра была такая.

Мы размещали своих кукол в игрушечных тележках и ехали, пробираясь в зарослях сирени, к небольшой полянке. Там «жили» эти куклы.

Соня, Юля и Наташа по узким тропинкам везли тележки. Я ехала сбоку верхом на палочке, которая называлась «Вихрь».

По дороге велись разговоры о том, что в этой местности на мирных жителей часто нападают дикие звери.

А в кустах уже сверкали Васькины глазищи. Он, как кошка, следил за тележками, готовый прыгнуть в любую минуту.

Вот уже скоро полянка. Оставалось проехать самую густую и опасную тропинку. Поворот. Тележки скрываются за углом: одна… другая…

Тут на караван бурей обрушивался тигр. Под отчаянные крики «мирных жителей» он хватал куклу, и уносился с ней в чащу сада.

Тогда и сад был уже не сад, а «джунгли».

Мы лихорадочно вооружались «карабинами». Карабинами были палки с картофелинами на концах. И отправлялись спасать утащенную женщину. Частенько случалось, что после сражения, когда Васька отступал под градом пуль — картофелин, бедная женщина оставалась с растерзанным животом и без парика. Парик вместе со шляпкой Васька уносил в зубах.

Появилась у Васьки и еще забава: он пристрастился прыгать на деревья.

Напротив дома росло старое, развесистое дерево. На него повесили обрывок войлока и любовались, как ловко Васька его доставал. Войлок висел довольно высоко, раза в полтора выше человеческого роста. Васька припадал к земле, прицеливался и кидался вверх.

Миг — и Васька, вцепившись зубами и лапами в войлок, качается высоко над землей.

Какая упругость и сила были в его гибком кошачьем теле, когда он раскачивался на ветках!

Накачавшись, он спрыгивал на землю; бесшумно ступая, обходил несколько раз вокруг дерева и снова прицеливался к прыжку. Глаза у него разгорались, как угли, усы топорщились, а хвост беспрестанно хлестался по гладким бокам.

Диван, если Васька растягивался во всю свою длину, становился для него уже мал.

Мы попрежнему беззаботно играли со своим другом, но старшим все чаще приходило в голову, что жизнь Васьки скоро должна измениться. Вот как это случилось.

Однажды, сидя в гостях у начальника города, одна трусливая, слабонервная женщина разахалась и разохалась насчет нашего Васьки:

— Ах; как это можно, помилуйте! В городе, совершенно на свободе, ходит тигр. Ах, ах, мне страшно подумать. Ведь от него всего можно ожидать. Зачем же так рисковать? Зачем наживать себе лишние неприятности?