Речные разбойники

Пусть У Юн и не обладал сверхъестественными способностями Чао Гай, он уже увидел достаточно, чтобы понять, о чем она говорила. Жители деревни сгорели заживо, запертые в своих домах, а осмелившиеся бежать нашли смерть от меча.

– Запертые… – шептала Чао Гай. – Их мучили, а после заперли… умирать в одиночестве… Боль… я чувствую… так много боли… слишком поздно. Слишком поздно. Лишь умирающие…

Ее голос скрипел, точно ржавый металл. У Юн потянулся и схватил ее за руку.

Чао Гай… чувствовала, как убивали ее людей. Казалось, ее глаза окутала невообразимая тьма. Словно жидкие чернила заменили ее слезы, а глаза обратились в черные бриллианты на лице, вмиг переставшем напоминать человеческое.

Она резко повернулась к У Юну:

– Беги.

– Я останусь…

– Для них я могу сделать лишь одно. Я могу покончить с этим. Беги.

До У Юна дошло, ч ' то она имела в виду, но он замешкался буквально на мгновение. Выражение лица Чао Гай изменилось на что-то противоестественное. Потустороннее.

– Сейчас же, – прошипела она, и У Юн побежал.

В тот момент, когда его сапог уперся в стремя, а сам он тяжело сел в седло, земля задрожала.

Нет, не земля. Сам воздух. Колебания распространялись во все стороны, заглушая все чувства. Тело У Юна изнутри пробрала дрожь.

А после заржали лошади. Танцующий Лист встал на дыбы, а конь Чао Гай рванул прочь. Вторая пара поводьев вырвалась из рук У Юна, и все, что ему оставалось, это держаться в седле, держаться, держаться, держаться и бежать…

Чао Гай стояла на земле, вытянув перед собой руку раскрытой ладонью вверх. Она держалась прямо, не обращая более внимания ни на дым вокруг, ни на мертвую девочку у своих ног. Одежды ее потемнели от чужой крови.

У Юн не стал дожидаться, что за этим последует. Едва копыта Танцующего Листа вновь коснулись земли, они рванули сквозь колеблющийся воздух, точно арбалетный болт, и помчались, помчались прочь, куда угодно, лишь бы подальше отсюда, из этой деревни, которая вот-вот грозила обернуться адом на земле. Из-за дыма было непонятно, какое направление верное, но У Юн низко пригнулся и пустил коня прямо: без разницы, куда скакать, лишь бы выбраться отсюда…

Казалось, сам мир раскалывался на части. Не земля, но сама реальность повсюду содрогалась всем телом. С внезапной, пугающей уверенностью У Юн осознал, ч ' то задумала сделать староста этой деревни, чтобы спасти ее в последний раз.

Чао Гай освобождала призраков.

Из этого места. Из места, где она сама некогда их и заперла. Чао Гай крушила собственные непроходимые печати, освобождая каждого из них и призывая древнее зло в мир. И они были голодны.

Неясные тени вырывались из земли, воздуха, разверзнувшихся клочков небес. Обретшая очертания тьма, прорывающаяся в мир с одной единственной целью – пожирать.

У Юн сильнее дернул поводья, заставляя Танцующего Листа резко уйти в сторону и уклониться, совершая крутой поворот и наклоняясь так сильно, что они оба едва не свалились в грязь. Конь попытался взбрыкнуть, сбросить давящие на бока тиски, но У Юн с силой повернул его голову, уверенный в том, что речь идет о жизни и смерти, ведь именно этим и являлись эти тени – смертью…

Неподалеку от них проскакали несколько солдат, громко перекрикиваясь друг с другом и без толку разрубая мечами воздух. Внезапно позади них появилась одна из теней, в мгновение ока становясь выше, темнее и свирепее.

А потом бросилась на них со скоростью хищника. Хищника размером с целый дом.

Солдаты попытались убежать. Тень в ' резалась в них, прошла сквозь них, их кости разорвались, словно тела вывернуло наизнанку, от лиц остались лишь черепа, а после и вовсе ничего. Ошметки мяса и осколки костей разлетелись в стороны, точно брошенные кинжалы, и мазнули по щеке У Юна, несмотря на расстояние. Там, где всего мгновение назад скакали люди и лошади, теперь алел кровавый туман и раздавалось эхо агонии.

«Не останавливайся. Опусти голову, гони быстрее, прочь, прочь отсюда, не задень их, не приближайся к ним…»

Реальность вновь задрожала, еще сильнее, резонируя с самой собой на линиях разломов в ней, из которых в мир просачивалось зло.

Могла ли Чао Гай управлять этим? И хотела ли вообще?

Сейчас нельзя об этом думать. Бежать. Уворачиваться. Уходить от зияющих трещин, которые погружали мир во тьму, заставлять Танцующего Листа мчаться сквозь этот ужас, который он не понимал, уберечь их обоих, двигаться зигзагами, цепляться за любой клочок удачи, суливший спасение. Потому что если они нарвутся на одну из таких теней, безжалостно пожирающих людей и животных, или она на них – разницы нет, – то…

В таком случае все будет кончено.